Знамение времени. Убийство Андрея Ющинского и дело Бейлиса - [12]

Шрифт
Интервал

Представители прессы не только русской, но и иностранной внизу и наверху заняли места, битком набившись {39} всюду, где только можно... Телеграф работает так, как никогда, кажется, еще не работал в Киеве. Какое-то лихорадочное чувство охватывает всех. Все волнуются, все чувствуют, что это не простой уголовный процесс, а нечто значительное и важное. Не о Бейлисе идет здесь речь, а о целом еврейском народе, и не только о нем, но и о всей русской культуре...

Я не знаю другого процесса, в котором такую огромную роль сыграла бы пресса своим ежедневным газетным обстрелом всего цивилизованного мира, который мы наблюдали в эти знаменательные тридцать пять дней. Десятки корреспондентов с энергией и нервностью, присущей представителям этой профессии, без устали, с утра до ночи, проводившим в стенах суда, через телеграф, телефон, почту, кондукторов железных дорог, частных и нарочных курьеров, разносили по всему свету сведения о малейшем зигзаге, о малейшем изменении в ходе процесса, в настроении публики, защитников, судей, прокурора, присяжных...

Здесь, в этом маленьком помещении на хорах, в поднебесье киевского окружного суда, в этом прокоптелом грязном судейском буфете и коридорах, здесь временно была развернута лаборатория общественного мнения. Отсюда кидались все сведения о процессе, все лозунги дня по отношению к этому делу, подчеркивались те или иные стороны его, давая возможность там, в столицах России и мира, в городах широкой провинции разрабатывать в редакциях общественные мотивы и побуждения, оценивая и переоценивая то или иное выступление, то или иное мнение общественных групп, представителей общественного мнения. И не думайте, что там, в Киеве, все было бесстрастно, хроникерски спокойно... Нет, там отзывались все направления, все страсти широкого политического горизонта, на который распространилось влияние этого небывалого процесса...

Я хорошо помню то смятение, почти ужас, который охватил черные ряды представителей мракобесной печати, когда разнесся сначала робкий слух, быстро окрепший, нашедший какие-то подтверждения и покатившийся, наконец, повсюду, как сама истина, слух о том, что Сингаевский сознался в тюрьме, что именно он и есть убийца Андрея Ющинского, и что он сейчас здесь, на суде, открыто признается в этом.

Ах, как забегали эти столь официально серьезные, {40} надутые, осанистые люди и людишки, приехавшие туда, в Киев, представлять из себя "истинно-русское мнение" русского народа, которому в сущности нет никакого дела до этих ставленников черносотенной печати, субсидируемой царским правительством.

- Неужели, неужели это случится?.. Неужели он сознается?..-волновался один из сей "стаи славных".

- Ведь это ужасно!..

- Что собственно ужасного видите вы в этом? - ответил ему один из весьма хладнокровных политиков. - Почему же? Это будет очень хорошо...

- Ах, да, вы все о справедливости, невинный не будет осужден, истина восторжествует...

- Ну, конечно, это будет только всем приятно.

- А чорт с ним, с этим подсудимым, будет он в каторге или на воле - мне безразлично!..

- Как? А что же для вас важно?..,

- Ри-ту-а-ла, понимаете, ри-ту-а-ла не будет, вот что ужасно!.. Нам нужен ритуал во что бы то ни стало...

- Ну, знаете, - ответил хладнокровный политик, - такой нужды я не только не понимаю, но и говорить о ней не хочу...

Вот видите, в чем нужда: нужен ритуал! Подай его сюда, да и только! Для чего это вам, господа, он потребовался?.. Неужели только для того, чтобы подтвердить несуществующими фактами ту безудержную болтовню о ритуале, которую вы развели с такой льстивой охотой, думая, что это очень модно, ново и мило?.. Неужели только для этого?.. Неужели у вас не хватило мужества сказать везде и всюду, что вы просто были введены в заблуждение, что это ошибка?.. Ведь, право же, это было бы не только честней, но красивей и сильней, чем то, что получилось в конце-концов из всех ваших смешных усилий и натуг.

Но мы думаем, что такое объяснение, весьма распространенное теперь, недостаточно. Болтовня болтовней... Но почему же не обратить ее в некую политическую ценность, раз она сама падает в рот, как манна с неба... Ну, вот и рады стараться... и перестарались.

Не раз во время процесса среди нас, журналистов, там присутствовавших, поднимались споры о значении и смысле {41} этого процесса и всегда с кристаллической ясностью обнаруживались сейчас же не только все симпатии и антипатии тех или иных политических групп, но даже оттенки политической мысли ярко звучали и в речах, и, конечно, в сообщениях всей пишущей братии, присутствовавшей там, в Киеве, в эти страдные дни дела Бейлиса: такое, несомненно, политическое значение имеет этот исключительный процесс.

Но я должен отметить, что общая беда и несчастие, обрушившиеся на культурную Россию вместе с этим процессом, дали возможность найти некоторые плоскости, объединившие, конечно, на время, и даже на короткое время, многие и многие прогрессивные и демократические элементы прессы, элементы народа и общества.

XIV.

Покушение на свободу печати.

Ошеломляющее впечатление произвело неожиданное заявление товарища прокурора с.-петербургской судебной палаты, присланного нарочито из столицы на процесс Бейлиса.


Еще от автора Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич
Стихи и рассказы

В книге собраны стихи и рассказы о Владимире Ильиче Ленине.


Наш Ильич: Воспоминания

Воспоминания выдающегося большевика В. Д. Бонч-Бруевича о Владимире Ильиче Ленине.


Ленин. Человек — мыслитель — революционер

В этот сборник, приуроченный к 120-й годовщине со дня рождения В. И. Ленина, включены очерки, статьи и отдельные высказывания, раскрывающие многогранное содержание его идейною наследия и написанные в разные годы видными деятелями международного коммунистического и рабочего движения, известными отечественными и зарубежными учеными, писателями, журналистами. Многие материалы или неизвестны нашему читателю, или являются библиографической редкостью. Сборник снабжен справочным аппаратом.Рассчитан на широкий круг читателей.


Они были первыми

Эта книга — коллективный рассказ о первых чекистах республики, о тех грозных и славных днях, когда в Якутии укреплялась Советская власть, шла гражданская война.Написали ее чекисты, непосредственные участники событий, и журналисты.


Ленин и дети

Для дошкольного возраста.


Особое задание

Сборник воспоминаний советских чекистов — активных участников борьбы с контрреволюцией.


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.