Знал бы прикуп - [22]

— Мало выкатал? — с издевкой спросил я.

— Если есть хороший клиент, почему не продолжить? — резонно заметил Котя. — Мы договорились, но на встречу пришла она. Я чуть опять не обделался. Думал, привела этого… Который ее тащил в машину. Но она пришла одна. Сразу догадалась, что я боюсь. Сначала требовала долю от первого выигрыша. Я сказал, что бабок уже нет, мол, закатал. Может, и не поверила. Но угомонилась. Сказала, что буду катать с тобой на бабки лысого. Что ты мне проиграешь. Но я останусь без доли. Все верну ей. Предупредила, что, если откажусь или дурану, сдаст меня…

Я не спросил: кому. Знал уже, кем можно было пронять Котю.

— Дальше ты и сам все видел, — мрачно подытожил рассказчик. — Тоже небось в замок смотрел?

— Думаешь, опять они? — спросил я после паузы.

— А кто же? Я как глянул… — Котю передернуло. Рассказ мог быть и правдой. Во всяком случае, объяснял поведение Коти. Но не объяснял поступков Шрагиной и убийц. Об этом еще стоило подумать. Сейчас для меня было важно другое.

— Ладно, — сказал я добродушно. — Легенда у тебя приличная, при случае перед ментами за тебя похлопочу. — И добавил таким тоном, как будто ружье было не в Котиных, а в моих руках: — А сейчас гони бабки.

Котя перехватил поудобней двустволку, уставился на меня бесстыжими глазами и сообщил:

— На бабки меня кинули.

ГЛАВА 17

Я ни на секунду не усомнился в том, что он лжет. Но спросил:

— Когда кинули?

— Когда я из гостиницы ехал. На такси.

— Как было дело?

— Подсел пассажир, начал что-то вешать. Потом попросил водилу заехать в переулок, якобы на минутку… В общем, почти один в один как работают наши вокзальные. Только без карт. «Ствол» достал и кинул.

— На все деньги? — участливо спросил я.

— А как же? Где ты видел, чтобы на часть кидали?

— И у тебя с собой были все шестьдесят тысяч?

— Ну да. Эта стерва предупредила, чтобы с «куклами» не игрался.

Я проникновенно поразглядывал его. Уверенно заметил:

— Врешь ведь.

— Да ты что? — обиделся Котя. — Когда было, чтобы я долю не отдавал?

Я встал, потянулся. Котя тут же подобрался. Стволы, как локатор, следовали за мной.

— Если ты без бабок, зачем ружье? — спросил я.

— Пусть будет. Так спокойней. Кто знает, с кем ты. Может, с этими мокрушниками. С бабой-то спутался.

— Стрелять не будешь, — как можно увереннее сказал я и шагнул к нему.

— Буду, — просто возразил Котя.

Именно то, что произнес он это негромко, зловеще, смутило меня. Этому придурку терять нечего. В загнанной ситуации любой способен на такое, чего и сам от себя не ждет.

Постояв чуток, я вернулся на табурет. Предложил:

— Может, партейку в деберц? Разыграем мою долю.

— Нашел поца. Ты же с Маэстро партнировал.

— А ты его учитель, — припомнил я. И поймал на слове: — Значит, бабки все-таки целы?

— Бабок нет. Но если б и были, не катал бы. То, что он не признается, я понимал. Одно из правил шулерства: даже будучи пойманным на трюке, не сознавайся ни при каких обстоятельствах. На крапленой колоде поймали — стой на том, что накрапили соперники. Если колода — твоя, значит, крапили по ходу игры. Если только распечатали, значит, в магазине подложены заготовки… Варианты упереться всегда найдутся.

Этому же много лет назад я учил юную аферистку, прибившуюся под мою опеку Когда она перебросила от одного раскручиваемого мужика другому небольшую гигиеническую неприятность и, уличенная вторым, прибежала ко мне за советом, я ей втемяшивал: «Все следует отрицать. Пусть милый сам подыщет подходящее для него объяснение курьезу Может, обвинит общественный транспорт, может, сауну, а если повезет, то и себя». И милому такое объяснение как гора с плеч (кто ж откажется снять ее с себя), и аферистке — дивиденды.

Так, кстати, и вышло. Дорого мужик заплатил за то, чтобы вернуть расположение наградившей его особы.

Сейчас я не сомневался: Котя не сдастся. Если уже заявил, что денег нет, будет стоять на своем до последнего. Даже если управлюсь с ружьишком, где их искать? Перерыть все в доме? Но это будет натуральным грабежом. Да еще Ленчик, того и гляди, явится. Явно не мой свидетель. И неизвестно, не припрятал ли Котя доход в городе.

Впрочем, я был уверен, что деньги поблизости. Более надежного места для них Коте не сыскать.

— Значит, долю зажал? — спросил я уже добродушно. И снова встал. Прошелся по комнате. В сторону двери. Котя недоверчиво следил за мной. Не ответил.

— Тогда я пойду, — сообщил я.

Котя молчал. Не понимал, с чего я вдруг уступил.

А я ерничал:

— Что вам, Константин Моисеевич, сказать… — Сладко потянулся. — Когда такое было, чтобы я не получал свое? — Выжидательно посмотрел на него и сам же ответил: — Никогда такого не было. И не будет. Вы мне верите?

Котя отмолчался, но было заметно, что не верит. И обеспокоен он был не угрозами, а тем, что я так запросто ухожу.

Я шагнул за театральные занавески в прихожую. Выглянул оттуда и сообщил:

— Не стану я вас перед ментами отмазывать.

И вышел из дома. Непринужденно, как мне самому казалось, беспечно прошагал к машине. Не спеша развернулся и, на средней скорости выехав с хутора, стал подниматься на гору Не сомневался, что Котя наблюдает за мной.

Беспечность изображал для того, чтобы он в нее не поверил. Котя, конечно же, понимает, что я затеял подвох. И что подвохов может быть лишь два. Либо я вернусь позже, либо устрою ему засаду. Котя наверняка решит, что мне глянулся второй вариант. В этом случае я бы рассчитывал взять его с деньгами.