Знакомство по объявлению - [33]

Предложив называть себя менее официально и согласившись перейти на «ты», Пеппер охотно рассказала, откуда взялось это странное имя. Коди, которому понравилась ее история, сообщил, что в детстве отец вычитал его имя в старинном авантюрном романе.

— Значит, вы — друг Тора? — спросила Пеппер, стоя в трех футах от изгороди и вполглаза наблюдая за забавами четвероногих.

Коди слегка смутился.

— Во всяком случае, так считаю я, — ответил он. — Мы знаем друг друга с детства.

Эта формулировка заинтриговала Пеппер. Натянутость, которую она уловила в словах Коди, напомнила ей интонации Тора, появлявшиеся у него, когда заходил разговор о его работе. У нее родилась единственная очевидная версия.

— Вы что, не поделили какую-нибудь девушку? — беспечно спросила она. При этом ее взгляд выражал острое любопытство, она хотела знать о Торе как можно больше. Вдруг Код и спросил:

— А ты действительно «работаешь» над Тором?

— Очень усердно, — серьезно ответила Пеппер.

Секунду поразмыслив, пристально посмотрев на Пеппер, Код и кивнул:

— Верю. Теперь могу пояснить. Мы были друзьями с первого класса, дружили и в колледже. Конечно, нам случалось и соперничать, как бывает у ребят в этом возрасте. Но все это было совершенно несерьезно и не портило наших отношений. Дело было в Техасе.

Пеппер удивилась, но промолчала.

— После учебы мы немного разошлись, что тоже нормально. После смерти родителей Тор обосновался здесь. Я разъезжал по стране. Всякий раз, когда работа заносила меня на северо-восток, я заезжал к Тору. Мы по-прежнему старались выиграть друг у друга в покер и постоянно сражались в шахматы. Но постепенно… — Коди осекся и недоуменно покачал головой. — Сам не пойму. Что-то переменилось. Тор… Он стал другим. Нет, он по-прежнему хорошо ко мне относится, но теперь между нами возникла какая-то напряженность. Можно сказать так: я не чувствовал одобрения своим импровизированным посещениям.

— Но вы как будто явились без предупреждения, — заметила Пеппер.

— Явился. Вот именно. — В смехе Коди послышалась затаенная обида. Коди продолжал: — Хочет он того или нет, я приезжаю сюда два-три раза в год. Я не всегда застаю его дома, но, застав, задерживаюсь на день или два.

— Почему? — спросила Пеппер. — Я хочу сказать, почему вы приезжаете, если чувствуете, что вам не рады?

— Он мой друг, — развел руками Коди. — Вот и все.

Пеппер молча смотрела на собеседника. Потом она перевела задумчивый взгляд на луг. Ей пришло в голову, что сегодня она может увидеть Тора другим, потому что приехал Коди. Но она не была уверена, что хочет этого.

Правда, она твердила себе, что хочет узнать Тора во всех его проявлениях, знать его с разных сторон. Но после вчерашней ночи в их отношениях должна была появиться натянутость. Пеппер опасалась, что дополнительное напряжение не пойдет им обоим на пользу.

Однако ей не удалось надолго задержаться на этой мысли. Брут, чьей злости в этот момент хватило бы дюжине собак Баскервилей, пронесшись со скоростью метеора, намертво прицепился к штанине Коди.

За спиной жертвы раздался дружелюбный голос:

— Добро пожаловать в наш гостеприимный дом!

6

Последующие несколько минут прошли весьма напряженно. Пока Пеппер освобождала Коди от зубов Брута, Тор с совершенно непроницаемым лицом объяснял ему, почему собачонка натренирована для нападения. Коди, потеряв дар речи, скорее от удивления, чем от боли, не был расположен задавать вопросы. Наконец Пеппер оттащила рычащего чихуахуа и надежно упрятала под мышку. Потасовка как будто улеглась. Только теперь Тор заметил другую питомицу Пеппер: доберманша выделывала кульбиты на пару с его жеребцом-убийцей.

— Какого черта… — Тор не нашел подходящих слов.

— Не волнуйся, я их познакомила.

— Что ты сделала? — заволновался Тор.

— Познакомила. Они теперь друзья. Мне просто не нравилось, что Люцифер был вынужден сидеть взаперти всякий раз, когда собаки резвились во дворе.

— Пеппер! Ты сама не сознаешь, что натворила. Этот жеребец действительно может убить. И он ненавидит собак.

— Он не питает ненависти к нашим собакам, — возразила Пеппер, не обратив внимания на то, что употребила местоимение «наши».

Тор был слишком обеспокоен, чтобы обратить внимание на такую грамматическую тонкость, но Коди мысленно занес ее в дело.

— Не суетись, Тор, — убеждала Пеппер. — Жеребец превосходно обучен. Ты его сам тренировал? Малейшее нажатие коленом и…

— Ты что, скакала на моем жеребце?! — воскликнул Тор.

— Почти нет. Так, немножко проехала по лужку — и все.

Взорвавшись, Тор произнес пламенную речь, состоявшую, помимо предлогов и союзов, исключительно из ругательств, преимущественно английских, с примесью некоторых испанских выражений, а также загадочных слов, похожих на арабские. Изливая свой гнев, он, как отметила Пеппер, ни разу не повторился.

Коди стоял, неподвижно скрестив на груди руки. Выражение его лица менялось — от слегка удивленного до совершенно ошеломленного. Наблюдая эти перемены, Пеппер пришла к выводу, что Тор, очевидно, редко выходит из себя.

Она вежливо слушала монолог, обращенный к ней, ожидая, когда словарный запас Тора истощится. На своем веку она слышала не одно выступление такого рода и без труда уловила основную идею: ты-идиотка-могла-погибнуть-неужели-нельзя-быть-по-благоразумнее?