Знак вопроса, 1997 № 03 - [12]

И Микал, хорошенько поразмыслив, решил, что возвращаться туда, где тебя никто не ждет, нет смысла. Так вот и остался он на Фолклендах.

РОССИЙСКИЕ РОБИНЗОНЫ

Читали ли вы о русских робинзонах? Скорее всего нет. А ведь такие книги были! Даже две. Имеются в виду книги «Приключения четырех российских матросов, к острову Шпицбергену бурею принесенных» Ле Руа и «Русский Робинзон» Сергея Турбина. Первая была издана во второй половине XVIII столетия, вторая — в прошлом веке, и обе давно стали библиографической редкостью. К первой мы вернемся чуть позже, а о второй скажем несколько слов сейчас.

В повести Турбина рассказывается о Васе Федорове, подростке-поморе, который, плывя однажды на карбасе с Соловков, был застигнут в пути штормом и выброшен на один из необитаемых островов Белого моря. Его карбас, естественно, затонул. Чтобы не очень осложнять Васе жизнь, автор повести сделал остров богатым на всякую живность. Там водилось много уток — следовательно, не было недостатка в мясе и яйцах, а речка кишела рыбой. Даже пещера, и та нашлась. В ней не замедлил поселиться Вася Федоров. Постель он устроил из птичьего пуха. Был на острове и теплый ручей, благодаря которому Вася всегда был обеспечен так необходимой в условиях северной зимы горячей водой.

С горячим ручьем автор явно переборщил. И вообще, на протяжении всего повествования он делает все возможное и невозможное, чтобы жилось Васе на необитаемом острове хорошо и спокойно и даже с некоторым комфортом. Так, едва юному робинзону понадобилась кое-какая посуда, как он тут же находит оставленную промысловиками хижину, а в ней — посуду и даже кое-что из одежды.

Словом, книга Турбина была от начала до конца надуманной, являлась слабым подражанием Даниелю Дефо, и не удивительно, что она давно забыта.

Итак, книги о робинзонах в русской литературе были. А были ли у русских свои робинзоны? Да, были. И много. И робинзонить им в отличие от их заморских коллег приходилось не в теплых морях с богатыми растительностью островами, а в суровых и трудных условиях Севера. Да и надежды на спасение у русских робинзонов было поменьше: в старые времена судоходство в северных морях не было регулярным, корабли ходили от случая к случаю.

В 1743 году богатый мезенский купец Окладников снарядил один из своих кораблей на моржовый промысел к Великому Буруну (так в то время русские поморы называли западную часть Шпицбергена). Старшим на судно был нанят опытный кормчий Алексей Химков. Пристать к берегу в назначенном месте не удалось из-за разыгравшейся бури и сильного движения льдов. Химкову пришлось вести судно к Малому Буруну (ныне остров Эдж). Но и там не удалось подойти к берегу: мешали все те же льды. Дальше — хуже. Вскоре судно и вовсе оказалось в ледовом плену. Плен обещал быть долгим — льды прочно сковали судно, и Химков с товарищами, зная, что где-то неподалеку на острове должна находиться построенная их земляками хижина, решили оставить на время корабль, переселиться на сушу и, не теряя попусту времени, заняться охотой. Но прежде необходимо было отыскать хижину. На ее поиски отправились сам Химков, его 15-летний племянник Иван Химков и двое охотников: Степан Шарапов и Федор Веригин. С собой они взяли одно ружье с 12 зарядами, топор, нож, маленький котелок, кресало с трутом, 20 фунтов муки и, конечно, курительный табак. Запас, как видим, не ахти какой.

Только к концу дня смогли они добраться до берега. Еще какое-то время ушло на то, чтобы отыскать хижину. В ней они и заночевали. Каково же было их удивление, когда, придя утром на берег, они не увидели ни льдов, ни своего корабля с остальной командой. Лишь одна сплошная вода чернела до самого горизонта. Такую вот скверную шутку сыграл с охотниками сорвавшийся ночью ветер: отогнал от острова льды, а вместе с ними и корабль. Позже выяснится, что судно с людьми затонуло.

Рассчитывать на то, что в скором времени их подберет какое-нибудь судно, не приходилось. Оставалось одно: готовиться к зимовке. Для начала северные робинзоны отремонтировали и, как могли, утеплили жилье. Затем запаслись топливом, благо, на берегу всегда можно было найти выброшенные морем щепки, доски и даже стволы деревьев. Потом приступили к заготовке мяса. Двенадцатью имевшимися у них зарядами им удалось подстрелить двенадцать оленей. Добытого мяса могло хватить на многие месяцы, однако Химков и его товарищи и не подумали наслаждаться вынужденным бездельем. Как поморы, они не могли не знать, что в условиях, в которых они очутились, спасти их может только работа и постоянное движение. Поэтому было решено продолжать охоту. Но для охоты необходимо хоть какое-нибудь оружие. За оружием дело не стало. Недаром говорится, что голь на выдумки хитра. Из гвоздей, которые понавыдергивали охотники из найденных на берегу досок, получились неплохие наконечники. Их прикрепили ремешками из оленьей кожи к концам длинных жердей. С таким оружием можно было на белых медведей ходить, что охотники и делали. Из прибитых к берегу упругих еловых веток и оленьих жил сделали луки. С ними охотились на оленей. Самодельными капканами ловили песцов. Для ловли рыбы, которой были богаты прибрежные воды, сшили из оленьих шкур большой, вроде невода, мешок. Летом, когда к острову слеталось множество птиц, заготавливали птичье мясо. Вместо поизносившейся одежды сшили новую, из звериных шкур. Соль вываривали из морской воды.