Знак вопроса, 1995 № 02 - [49]

Другой автор — В. Б. Иорданский в книге «Африканскими дорогами» приводит обстоятельное описание подобной процедуры: «Значит ли это, что вообще не существовало механизма для выяснения истины? Нет. В африканских обществах было найдено немало способов определения виновного. В своем большинстве они основывались на том, что все члены общины, племени слепо верили в одно и то же. Малейшая доля скептицизма разрушала эффективность всего механизма.

В средневековой Европе эти способы объединяли под единым названием — «божий суд». Их широко применяли и по всей тропической Африке.

При испытании адом, например, у деле, ветви этнической группы конголезских бакуба, обвиняемых из нескольких деревень размещали вместе как бы в загоне, за изгородью. Три дня их кормили только бананами, так как считалось, что они помогают выжить во время испытаний. Друзья и родственники обвиняемых находились тут же, стараясь поддержать их дух. Первыми пробовали ядовитый состав старейшины деревни бахаки, которые таким странным образом доказывали свою «чистоту» — пригодность к проведению испытаний. После этого выпивал свою дозу каждый из обвиняемых. Бахаки заставляли их двигаться — бегать или танцевать, считая, что движение помогает желудку отвергать ад. Некоторых начинало рвать, что было добрым признаком.

Другие же реагировали иначе. Они испытывали боль, им хотелось, чтобы их оставили одних. Но бахаки начинали их бить, заставляли бежать, пока те от слабости и изнеможения не падали и не умирали. Смерть, подтверждающая виновность человека, была сразу же и приговором и наказанием.

Нельзя думать, что божий суд был совершенно несправедлив, что он равносилен нелепому произволу. Считалось, что ад может подействовать только на виновного. Человек, действительно совершивший преступление, был в этом также убежден, как и невинно обвиненный. Поэтому психическая сопротивляемость действию ада первого и второго была совершенно различной, и это, конечно, играло значительную роль».

Приведенные свидетельства довольно единодушно утверждают несомненно дифференцированное воздействие ядов на испытуемых, смерть виновных и невредимость невиновных при одновременном приеме равных доз одного яда. Несмотря на длительный активный интерес к данному вопросу, мне не удалось найти приемлемых объяснений наблюдаемого. Пришлось эту задачу решать самому.

Начну с того, что с понятием ада, последствиями бытовых или злонамеренных отравлений ядами человечество столкнулось еще в античности. История знает массу тому примеров.

С древнейших времен, во II–I веках до н. э. при дворах некоторых царей изучалось действие ядов на организм, причем даже сами монархи нередко принимали участие в подобных исследованиях. Так, например, Митридат со своим придворным врачом ставил опыты над приговоренными к смерти людьми, которых подвергал укусам змей, отрабатывая средства защиты от ядов.

Вещества, обеспечивающие защиту организма от попавшего в него тем или иным путем яда, именуют с той поры антидотами (от греческого АНТИ — против и ДОТОС — данный). Известны работы в этой области древнегреческого врача Гиппократа (460–377 до н. э.), врача античности Клавдия Галена (129–199 н. э.), написавшего научный труд под названием «Антидоты».

Прямые рекомендации по применению антидотов мы встречаем в средневековом медицинском трактате «Салернский кодекс здоровья», составленный Арнольдом из Виллановы (1235–1311 н. э.). Вот выдержка из него:

«Рута, чеснок, териак и орех, как груши и редька,

Противоядием служат от гибель сулящего яда.

Надо солонку поставить пред теми, кто трапезой занят.

С ядом справляется соль, а невкусное делает вкусным».

С незапамятных времен люди познали целебное действие рвотных, слабительных, мочегонных, потогонных и способствующих выделению слюны лекарств, широко применяемых и поныне при отравлениях, равно как и естественный антидот — молоко. Подобные средства, побуждая соответствующие функции организма, способствуют скорейшему удалению попавшего в организм яда.

Неоспоримо, однако, что подобные средства не применялись в ходе древних процедур испытаний ядами, что понятно, ибо с их помощью осуществлялось выявление виновных из числа подозреваемых и окружающие не имели представления, кто виновен, а кто — нет. Лишь в одном из приведенных выше описаний (Б. В. Иорданский) сообщается о принудительном насильственном побуждении ВСЕХ ИСПЫТУЕМЫХ в равной мере к активной физической нагрузке — бегу или танцам, несомненно стимулирующих организм на функциональное выделение яда за счет наличествующих в каждом организме защитных физиологических функций.

Каким же образом происходило выделение виновных, чем оно обеспечивалось в ходе подобных испытаний? Почему бы не представить механизм испытания ядом хотя бы для части случаев следующим образом.

Вы, вероятно, обратили внимание на то обстоятельство, что в подавляющем большинстве случаев введение яда в организм испытуемых производится через рот и далее по пищеводу в желудок, тонкий и толстый кишечник и только после многочасовой обработки (в процессе пищеварения) извергается наружу. Не здесь ли и происходит (свершается) таинство, ускользающее от нашего пытливого взгляда?