Знак вопроса, 1995 № 02 - [10]

Тигровые акулы, прославившиеся тем, что подбирают в морях, превращенных в свалку, все подряд, в этих же морях ловят и крабов, и лангустов, и молллюсков, и всевозможных рыб, и морских черепах. Перечень блюд в меню тигровых акул занял бы много места, потому что они среди акул самые всеядные.

Меню черноперых акул, которые живут в водах Австралии, тоже некороткое: семьдесят блюд. Однако чаще всего эти акулы едят скумбриевых, сельдевых рыб и каранксов. Их соседи — мальгашские ночные акулы — ловят что попадется, но редко в какой день у них нет блюда, «приготовленного» из морских змей.

У акул-молотов, как и у мальгашских ночных акул, есть предпочитаемая еда.

Это скаты-хвостоколы. За любовь к такой еде приходится расплачиваться: во рту акул навсегда остаются длинные, похожие на кинжал, иглы и их обломки из хвостов скатов. Однако глаза, расположенные на боках головы, никогда не повреждаются острыми иглами. И потому родилась гипотеза: за миллионы лет охоты на хвостоколов голова этих акул стала похожа на молот, чтобы было безопаснее нападать на скатов.

Колючая добыча хвостокол. Мешок с углем или бочка, или олень не оставляют во рту никаких следов. Однако великоваты они. Великоваты, да не для акул. Челюсти их устроены так, что одна из них — верхняя — может сильно подниматься, а вторая — нижняя — сильно опускается.

На кого бы ни напала акула, кого бы она ни поймала, зубы ее справляются с возложенной на них задачей мастерски. Семисантиметровые ножи кархародона — идеальное орудие, одинаково хорошо рассекающее кожу, мясо и кости добычи. Очень массивные зубы рогатой акулы без труда дробят раковины моллюсков и панцири морских ежей. Тигровая акула своими мощными зубами с режущими зазубренными краями легко разрубает более твердые панцири морских черепах.

Попав в неволю и прожив там несколько дней не евши, акулы иногда отрыгивают почти непереваренную добычу, пойманную на свободе. Это может навести на мысль, что они устроили в своем животе кладовую, где хранится про запас еда. Однако никаких кладовых у акул нет, просто их желудок устроен весьма своеобразно. По форме он напоминает латинскую букву V, только правая часть этой буквы раза в три выше левой и намного толще. Как раз в эту часть желудка и попадает сначала добыча. Соляная кислота здесь очень концентрированная. Существует предположение, что желудочный сок акулы может в конце концов справиться даже с металлическими предметами, проглоченными ею. Но и крупная добыча переваривается очень медленно: не меньше пяти суток.

Альфред Брем в свое время писал: «Вообще обжорство должно считаться одним из главных свойств всех рыб, но среди них акулы, бесспорно, самые прожорливые».

Так думали и до Брема и после него. Так думают и сейчас. И ошибаются. Австралийская песчаная акула длиной около трех метров, которая жила в океанариуме, съедала за год не больше девяноста килограммов рыбы. Взрослой лимонной акуле на сутки нужно полтора килограмма рыбы, а мако — столько же или в два раза больше. Белая акула, длина которой немного превышает четыре с половиной метра, наполнив свой желудок калорийной пищей, обеспечивает себе безбедную жизнь надолго: она может не есть месяц, а то и полтора.

ЛОВЧИЕ СЕТИ

Китовая акула, о которой рассказал в своей книге Хейердал, почувствовав, что в нее вонзилось нечто, уплыла. И только.

Рот у китовых акул огромен, и в нем три тысячи зубов. Однако рыбы они на редкость миролюбивые. И даже если какой-нибудь человек вывел бы из себя китовую акулу, она все равно не съела бы его. Зубы у нее мелкие и нужны ей не для того, чтобы кусать, а для того, чтобы не упустить добычу, не дать ей уйти изо рта, когда ловит она ее сетями.

Но сети эти у китовой акулы не во рту.

На боках головы у нее пять очень больших жаберных щелей. Раскроет широко свою пасть она и плывет не спеша, или, встав вертикально, идет. Идет и всасывает в себя все, что оказывается впереди: планктон, мелочь покрупнее — сардин, анчоусов, скумбрий, кальмаров.

Закроет китовая акула рот с забором из зубов — пойдет вода через сеть: через мягкую губчатую ткань, которую поддерживают хрящики, соединяющие жаберные дуги. И отцеженная еда попадает в глотку, а потом — в желудок.

Другая великанша — гигантская акула — распахивает рот, как и китовая. Жаберные же щели у нее неимоверно велики: охватывают голову от спины до горла. И эта акула пользуется ловчими сетями. И она процеживает воду со всем содержимым в ней через жабры. На их дугах, словно зубцы гребенки, прилегают друг к другу отростки — жаберные тычинки. На каждой дуге их больше тысячи, и они длинные роговые.

Акула передвигается медленно: за час одолевает всего три с половиной километра. Но за этот час она успевает профильтровать почти полторы тысячи кубометров воды.

У крупной гигантской акулы желудок такой, что в нем может уместиться около тонны красноватой густой пасты, которая состоит из рачков, перемешанных со слизью.

Всю весну и все лето плавают у поверхности воды гигантские акулы, а зимой они исчезают. Зимой планктона намного меньше, чем в теплое время года. И гигантские акулы, по-видимому, уходят на глубину. Там они, по-видимому, утрачивают свои жаберные тычинки и впадают в состояние, напоминающее спячку зверей. Однако к весне тычинки снова вырастают, и тогда акулы опять появляются у поверхности океана.