Знак Разрушения - [5]

– Дерьмо, – ответил Элиен и вытащил меч из ножен.

Разрубленное от левой ключицы до правого подвздошья тело даллага повалилось ниц. На его спине, около левой лопатки, зияла обугленная дыра в обрамлении черных потеков запекшейся крови. У даллага было выжжено сердце.

– Он не в меру болтлив для мертвеца, – угрюмо сказал Кавессар. – Вот уже тридцать лет, как мертвые молчат, предоставив говорить живым. Но сегодня, похоже, тридцатилетие мира без магии истекло.

– Дерьмо, – весело повторил Элиен. – Дешевка, не стоящая и двух авров. Урайн – дешевая Хуммерова шлюха! – задорно, по-мальчишески прокричал Элиен небесам. Сын Тремгора был еще очень и очень молод.

Кавессар не ответил, потому что в кустарнике, доселе пустом и безжизненном, он скорее почувствовал, нежели увидел, движение. Движения было много. Спустя несколько мгновений стала ясна его причина: к лагерю приближалось множество вооруженных людей, и люди эти были… – Кавессар напряг зрение, пытаясь разглядеть детали их одежды и снаряжения сквозь сетку веток, на которых полыхало нежное пламя свежей листвы, – герверитами.

Это их шлемы, покрытые верхней половиной оленьего черепа с кустистыми рогами. Это их копья с наконечниками такой длины и ширины, будто на древки насажены старинные бронзовые мечи аурт-грютов. Это их мягкие шаги, мягкая повадка лесных охотников.

Теперь их увидел и Элиен. Он был изумлен: гервериты никогда не покидали сени своих исполинских вязов, где их суеверный покой оберегал Великий Герва. Герверит подле Сагреалы – все равно что рыба посреди пустыни Легередан. Это ратгор — чудо, ниспровергающее рассудок, чудо, вселяющее безумие.

Гервериты были варварами, но не глупцами. Об этом в “Землях и народах” красным по желтому написано, об этом любой ивл знает. Ивлы, которых, кстати, вот уж никак нельзя было назвать слабаками, не могли без боя пропустить через свою страну герверитов.

Тяжек молот Права Народов. А в последние тридцать лет Право Народов – Право Харрены, и никто без соизволения харренского сотинальма, Мудрого Пса Эллата, не властен пропускать чужаков через свои земли.

– Нам надо быть с войском, гиазир, – деликатно напомнил Кавессар.

– А войску – с нами, – кивнул Элиен. Они повернули коней, и Элиен добавил:

– Каждый имеет право умереть, как ему заблагорассудится. Гервериты пожелали умереть здесь, подле Сагреалы.

* * *

Солдаты выстроились быстро и в образцовом порядке.

Тяжелая пехота стала в двенадцать длинных шеренг, припав на одно колено и уперев в землю свои “башни” – высокие, в две трети человеческого роста, прямоугольные щиты из мореного дуба, обшитые медными полосами и увенчанные полусферическими навершиями-умбонами. Копья пехотинцев до поры до времени смотрели в небо, мечи дремали в ножнах.

За их спинами выстроился отряд быстроногих таркитов и верховые грюты, а перед ними рассыпались даллаги с пращами.

На левом крыле Элиен поставил конницу Кавессара. На правом – браслетоносную гвардию. Сам Элиен вместе с трубачами, посыльными и Славным Знаменем держался в центре, за панцирным строем, рядом с грютами.

Метательными машинами, споро и ловко собранными, Элиен приказал усилить гвардию. Восемь легких стрелометов радовали глаз скорпионовой грацией. Дело было за малым – взмахнуть рукой и расплющить противника таранным ударом сомкнутого строя.

Гервериты вот уже второй раз за день удивили Элиена. Оценив на глаз протяженность и глубину их рядов, он никак не смог насчитать свыше девяти тысяч. Помимо внушительных копий, боевых топоров и деревянных щитов, грубо разрисованных головами неведомых хищных птиц и кое-где изображением белой чаши, Элиен ничего достойного внимания не приметил.

Вот разве только язвила глаз небывалая для варваров стройность рядов. Словно гадальные кости в ларце, гервериты стояли почти идеально правильным прямоугольником. Но, несмотря на это, они во всем уступали войскам Союза: и в числе, и в вооружении, и – это Элиен впитал с молоком матери – в доблести.

Единственная доблесть, которая оставалась герверитам, – достойная смерть. Но это-то и удивляло, причем самым неприятным образом. Неужели пришлецы из Земли Вязов действительно согласны с тем, что их удел – смерть у берегов чужой Сагреалы?

Элиен ждал подвоха, ждал его со стороны леса и недаром поставил там своих лучших солдат вместе со стрелометами. В победе он, впрочем, не сомневался, а встреча с болтливым мертвецом представлялась скорее забавной, нежели страшной. Не каждый день тебе предлагают всю Сармонтазару от Када до Магдорна в качестве яровой телки.

Элиен решил отказаться от разминки конницей и легкой пехотой. Герверитов надо давить сразу – большего они не заслуживают. К чему тратить лишнее время и лишних людей, даже если эти люди – даллаги и таркиты?

– Подавайте тяжелой пехоте “наступление бегом”, – приказал Элиен трубачам.

Яростно-хриплые и одновременно пронзительные звуки харренских длинных труб подняли пехоту в полный рост. Оторвались от земли “башни”. Юркие даллаги в первый раз разрядили пращи и поспешили вперед – озорничать и кривляться перед герверитским строем.

Единым слитным движением опустились копья первых шести шеренг. В каждой сотне тяжелых пехотинцев был свой барабан, способный вместить четыре ведра браги и оттого называвшийся “большим бражником”. Сто двадцать “бражников” начали отбивать ритм мерных шагов.