Знак Наполеона - [7]

— Энтони, — повернулся к Хадсону Грин, — почему бы тебе не объяснить всем нам, в чем дело?

— Хорошо, — Хадсон расстегнул внутреннюю пуговицу двубортного пиджака; мелькнула изумрудно-зеленая подкладка. Он с трудом наклонился и поднял стоявшую у стены картину в изящной раме, на которую Дженнифер сначала не обратила внимания.

— «Ваза с цветами» Поля Гогена, 1885 год. — Он словно бы демонстрировал лот на аукционе. На небольшой картине была изображена ваза с яркими нежными цветами на темном, почти грозовом фоне. — Не самая известная его работа, поскольку в этот период Гоген еще не выработал более примитивного и экспрессивного стиля, характерного для его кисти после переезда на Таити. Тем не менее здесь мы видим отступление от концептуального метода изображения вкупе с явным влиянием Писсарро и Сезанна.

— Не волнуйтесь, я тоже ни слова не понял, — ухмыльнулся Коул.

Хадсона передернуло, но он ничего не ответил, и Дженнифер заподозрила, что он симпатизировал Коулу и его непринужденной манере общения, а возможно, даже завидовал.

— Вы выставляете ее на аукционе? — догадалась она.

— На следующей неделе. Она принадлежит Рубену Рази, иранскому бизнесмену. Он наш давний клиент. И мы уже получили очень хороший отклик от рынка.

— Это подлинник?

— Почему вы спрашиваете? — Хадсон отпрянул, словно бы скрывая картину от Дженнифер, его глаза сузились, вновь наводя на мысли о прицеле.

— Лорд Хадсон, я полагаю, вы не стали бы вызывать меня сюда лишь для того, чтобы просто показать эту картину.

— Убедились? — Грин улыбнулся. — Я говорил, что она хороша.

— Не волнуйтесь из-за Энтони. — Коул похлопал Хадсона по спине. — Просто вы наступили на больную мозоль.

— Покажи агенту Брауни каталог, — предложил Грин. — Это все объяснит.

Коул с легким щелчком открыл портфель с монограммой «Луи Вюиттон» и передал Дженнифер небрежно скрепленную стопку листов.

— Это заверенная копия каталога нашего аукциона произведений искусства девятнадцатого и двадцатого веков, который состоится через несколько месяцев в Париже. Наш постоянный клиент, японская корпорация, попросила выставить на продажу несколько картин. Обратите внимание на лот номер 185.

Дженнифер водила пальцем по страницам, ища упомянутый Коулом номер. Для номера 185 было дано короткое описание и стартовая стоимость в три тысячи долларов, но ее внимание привлекла фотография. Она удивленно подняла глаза от каталога.

— Эта же картина!

— Именно, — проворчал Коул. — Кто-то пытается нас обмануть. И на сей раз мы поймаем их с поличным.

— На сей раз?

— Лорд Хадсон и мистер Коул полагают, что это не первый случай, — объяснил Грин.

А Коул, внезапно посерьезнев, добавил:

— Именно поэтому, агент Брауни, мы и пригласили вас.

Глава третья

Замок Драмланриг, Шотландия, 18 апреля, 12:07

Это место показалось Тому похожим скорее на мавзолей, чем на замок. Тени, кладбищенская тишина, приглушенное эхо шагов и обрывков чьих-то разговоров, затихающее в пустых холодных коридорах.

И даже детали интерьера не могли рассеять тягостное впечатление, хотя огромные, похожие на пещеры комнаты были уставлены и завешаны разнообразными гобеленами, живописью маслом в роскошных рамах, тяжелыми сундуками с богато украшенными крышками, столиками эпохи рококо и прочими предметами, которые при ближайшем рассмотрении оказывались потертыми, пыльными и никому не нужными.

— Напоминает египетскую гробницу, — прошептал Том. — Ну знаешь, набитую драгоценностями и слугами, а потом замурованную от всего остального мира.

— Эго родовое гнездо, — напомнил ему Дорлинг. — Род герцога Бэклу живет в этом замке на протяжении многих веков.

— Интересно, они здесь правда жили или просто содержали замок как фамильный склеп?

— Почему бы тебе не спросить у них самих? Это герцог и его сын, граф Далкейт, — вполголоса произнес Дорлинг, проходя мимо пожилого мужчины, которого поддерживал более молодой. Хозяева степенно поклонились Тому и Дорлингу, на их лицах застыла печать скорби с примесью укора. Том почувствовал себя так, словно вторгся во что-то очень личное.

— Эти бедняги выглядят так, будто кто-то умер.

— Вероятно, так и есть, — сказал Том с симпатией. — Словно внезапно не стало кого-то, кто был членом твоей семьи на протяжении двухсот пятидесяти лет.

— Гораздо хуже, — поправил его Дорлинг, вскинув брови. — Словно бы он ушел в мир иной и оставил восемьдесят миллионов фунтов стерлингов местному приюту для бродячих кошек.

Коридор был перекрыт, на страже стоял широкоплечий констебль. Из-за его спины доносилось механическое жужжание фотокамеры полицейского фотографа, сопровождаемое яркими вспышками. По мере приближения Том чувствовал, как становится тяжелее дышать, в мозгу бились слова Дорлинга: «Он тебе кое-что оставил».

Беспокоило то, что они с Майло договорились не лезть в дела друг друга. Должно быть, случилось что-то серьезное, раз Майло нарушил уговор, — что-то относящееся и к Тому, и к этому месту, и ко всему, что ждало его по ту сторону двери. Проще всего было бы не попадаться на этот крючок, убраться отсюда и не гадать о том, что ждало его в следующей комнате. Но простой путь не всегда правильный. Том предпочитал знать, с чем имеет дело.