Знак Наполеона - [43]

— И эффективная, — признала Дженнифер. Если Том был прав, то становилось понятно, откуда взялись две копии и почему они сделаны так тщательно. В таком случае Рази становился одной из центральных фигур расследования. Он был владельцем настоящего Гогена. Может быть, и картина Шагала была в его собственности? Может быть, он продал ее Хэммону, а подделку — той же японской корпорации, которая купила копию Гогена? Если Хэммон об этом узнал, у него был повод для драки. А если грозился рассказать обо всем ФБР, появлялся повод для убийства.

— Мне нужно сделать пару звонков, — пояснила она, засобиравшись.

— Конечно, — пожал плечами Том, вставая вместе с ней.

— Ты мне очень помог, спасибо.

— Всегда рад быть полезным ФБР, — шутливо сказал Том, но в его улыбке мелькнуло сожаление о собственном поведении.

— Была рада, Том… в смысле рада снова тебя увидеть. Если бы знала, что ты будешь в Париже, я бы позвонила.

— И я был рад встрече, — кивнул он.

Дженнифер повернулась, чтобы уйти, но не сделала шага.

— Знаешь, я буду тут недалеко, можем встретиться позднее, — заметила она непринужденным, как надеялась, тоном.

— Спасибо, но… — Том переступил с ноги на ногу.

— Можем встретиться пораньше, если тебе нужно уезжать, — предложила Дженнифер.

— Все не так просто, — принялся объяснять он. — Я встречаюсь с одним человеком, и пока он мне не позвонит…

— Ясно, — бросила Дженнифер, сожалея, что предложила. Он явно хотел бы, чтобы этой встречи никогда не случилось. Вот тебе и воплощение парижских воспоминаний.

— Послушай, прости меня. — Том пожал плечами, извиняясь. — Я не… Просто я не ожидал увидеть тебя здесь, вот и все. Но ты права, встретиться было бы здорово. Если я не отпугнул тебя, — он улыбнулся. — Позвони мне где-то через час, — он написал телефонный номер на внутренней стороне обложки ее книги о Шагале, — и я буду точно знать, когда свободен.

— Будет весело, — заверила она.

Улыбнувшись, Дженнифер ушла. Том подождал, пока ее фигура не исчезла под аркой, ведущей на рю де Риволи, и вытащил из кармана телефон.

— Арчи, это снова я. Тебе вряд ли понравится, но, кажется, я нашел для нас выход из Лувра.

Глава тридцатая

Набережная Жемап, Десятый квартал, Париж, 21 апреля, 18:41

— Я же просил «коммандо»! — Майло откинул крышку ящика и вытащил одну из десяти вороненых винтовок, заметив, что ствол оказался длиннее, чем он рассчитывал, — это могло помешать в лобовом столкновении, которого скорее всего им не избежать.

— Просили. — Джулу был обнажен до пояса, широкая грудь блестела от пота. Редкая генетическая мутация обусловила отсутствие пигмента на некоторых частях кожи, и бледно-розовые пятна покрывали его торс, словно пролившаяся на холст краска. Он подошел к другому ящику. — Зато эта модель не требует отдельного гранатомета. Меньше вещей, которые могут сломаться в неподходящий момент.

Он бросил Майло гранату. Тот поймал ее с понимающим кивком и примерил к дулу винтовки.

— Мы внутри, — раздался голос Евы из соседней комнаты.

Она сидела рядом с Акселем перед большим экраном, изображение на котором было разбито на шестнадцать секторов.

Из того немногого, что Аксель рассказывал о себе, становилось понятно, что он вел пограничное существование — между реальным миром и Интернетом, в котором проводил большую часть времени. То, что сетевой ник стал его именем в повседневной жизни, было еще одним показателем слияния реальной и виртуальной жизни. С точки зрения Майло, Аксель выглядел несколько нелепо — абсолютно черная одежда и белые волосы, заплетенные в плотные косички. Но он делал то, что говорят, когда говорят, и не задавал лишних вопросов. Он был очень хорош, и ради этого можно было не обращать внимания на одежду и постоянное жевание резинки.

— Нам повезло, что видеокамеры в Лувре объединены беспроводной сетью, — объяснила Ева. — Так им не пришлось вскрывать пол, для того чтобы протянуть кабель.

— Данные зашифрованы, но не слишком хорошо. — Во время разговора Аксель перемещал жевательную резинку в угол рта.

— Вот она! — указала Ева на изображение «Моны Лизы». Музей закрылся в шесть часов, и зал был пуст, за исключением двух охранников, стоящих по обе стороны от картины, и еще трех на каждом входе. — По-моему, она мне только что улыбнулась.

— Ты можешь контролировать всю сеть? — спросил Майло.

— Систему наблюдения — легко, — кивнул Аксель. — Но с сигнализацией будут проблемы. Она независима и связана с полицией — скорее всего армированные кабели, проложенные в цементе на глубине футов трех. Нужно попасть внутрь и попробовать взломать ее через один из сервисных терминалов — появится хоть какой-то шанс.

— Нет времени, — нетерпеливо сказал Майло. — Да это и не нужно. В любом случае при переносе картины на реставрацию им придется отключить все защитные системы.

— Когда это будет?

— Завтра в шесть пятнадцать.

— На каждом этаже будет по пять человек охраны, — заметила Ева. — Но в лифт одновременно с картиной поместятся только двое или трое. За пять минут картину снимут со стены и донесут до лифта; затем пройдет пятнадцать секунд между тем, как двери закроются на первом этаже и откроются на втором. Ударим в этот момент.