Змеюка на груди - [7]

Роза Марковна оказалась способным «опером». Она тщательно обследовала все точки, где видели «киргизов», поговорила с телохранителями, которые пытались их задержать, и даже нашла свидетелей из посторонних. И после всего этого у нее создалось впечатление, что «киргизы» не следили за Вартановым, а скорей всего пугали его. Если человек хочет кого-то выследить, он не будет делать это в открытую, иначе, это теряет всякий смысл. «Киргизы» же и не думали прятаться. Они намеренно демонстрировали Алику свое присутствие. Это подтверждал и сам Вартанов, и телохранители, и другие свидетели. Девушка, которая торговала мороженым напротив дома, где помещался офис виноторговца, видела «азиата», которого она, правда, приняла за вьетнамца и даже пыталась с ним заговорить, но он сделал вид, что не понимает ее. Именно поэтому она и пришла к заключению, что он вьетнамец: «Он как будто что-то искал: то на одном месте постоит посмотрит, то на другом и все время оглядывается. Я спросила его, какой номер дома ему нужен. А он как будто не понял меня или сделал вид. Наши-то косоглазенькие все по-русски понимают, а этот зыркнул на меня как с того света и отошел. И взгляд у него был такой неприятный, тяжелый. Мне от него даже не по себе стало. Ночью я долго не могла уснуть, а утром проснулась с головной болью».

Швейцар из бизнес-клуба на Таганке тоже приметил азиата, который вертелся возле клуба: «Такой невзрачный, в белой рубашке. Постоял у подъезда. Я его шуганул, у нас, знаете, публика солидная, а тут всякие попрошайки шляются… Он посмотрел у меня, как на врага народа, и перешел на ту сторону и зашел во двор, я подумал справить малую нужду. Но, видимо, ему приспичило, потому что он пробыл там не менее десяти минут. Потом я видел его еще. Но близко к подъезду он не подходил. Издали смотрел, как гости подъезжают. Никто на него не обращал внимания, но людям Вартанова он не понравился. Самвел и этот, как его, Левон хотели даже его задержать, но он от них ушел. Юркнул во двор и, как в воду канул. И что удивительно, двор-то не проходной».

В том, что двор не проходной Роза Марковна убедилась сама. Это был типичный каменный мешок, узкий и гулкий, как колодец. В двух сторон его окружали глухие стены домов. Во двор только узкие клетки лестничные клеток. Парадные подъезды этих домов выходили на улицу, а черные ходы в другой двор, к тому же они были забиты наглухо. С третьей стороны находилось здание, в котором когда-то помещалось «Ателье по ремонту…». Ателье давно закрыли, а часть вывески сохранилась. И окна и двери были забиты. Каменный мешок заканчивался высокой стеной, к которой прижалась неопрятная помойка. Стена была высокая, но довольно щербатая. Кроме того, во дворе имелось несколько люков неизвестного назначения. «Киргиз» мог уйти от своих преследователей либо через них, либо через стену, но для этого он должен был обладать ловкостью обезьяны.

Фима слушал отчет тети Розы и диву давался, как грамотно она вела расследование. Ему наверно и в голову не пришло бы обратить внимание на какие-то там люки. Нет, что касается криминалистики, то тут женщины определенно способнее мужчин. Особенно бабушки, не даром же Агата Кристи выбрала своей героиней бабулю. Они такие дотошные.

— А этот твой Афанасий действительно фрукт, — подвела черту под свой отчет Роза Марковна. — Он знает больше, чем говорит, но помогать хозяину не хочет. Кстати, аванс он мне таки выдал и ваш паспорт вернул. Я купила продукты. Сегодня приготовлю рыбу-фиш. Вы любите рыбу-фиш?

— Как вам удалось приручить этого костолома?

— Самвел хороший мальчик, такой вежливый. Все рассказывал мне про свою маму. Она у него живет в деревне. Он ей высылает деньги. Там у них в Армении сейчас такие трудности… Пенсий не платят, работы нет. Ой-ой, и за что только на людей такие напасти.

Рыженков встретил приятелей в трусах и в майке. Он жил в довольно просторной, но страшно запущенной квартире. В последний раз Фима был у него год назад. Тогда в прихожей он заметил большую бельевую корзину со всяким хламом. Когда Фима спросил, что это такое, Стас объяснил ему, что это жена вещи с дачи привезла. Вот освободится, и все разложит по местам. Она видно до сих пор не освободилась, потому что корзина была на том же месте. Впрочем, как выяснилось, жена от Рыженкова ушла. Может быть даже из-за корзины, потому что зачем бы ей иначе уходить от Стаса. Он ведь красивый, умный, вежливый и не жадный: сколько раз ему предлагали идти в охрану на хорошую зарплату, а он предпочел свободу.

— Видишь ли, старичок, все равно мы все шестерки, но лучше уж быть шестеркой в колоде у государства, чем у частника. Не так явно ощущаешь себя холуем. Государство понятие невнятное. Это прежде всего, чиновники, но ведь и мы в какой-то степени государство, и если очень зажмуриться, то можно представить , что работаешь на себя. А на фирме тебе не дадут забыться до такой степени, тебе тут же напомнят чей хлеб ты ешь, а это согласись унизительно. Не для того меня мама рожала, чтобы чужой дядька говорил мне: «Фас»!

— Почему бы тебе тогда не создать свою фирму, скажем какое-нибудь сыскное агентство?