Змеюка на груди - [3]

Впрочем, сейчас Фима все иномарки ненавидел лютой ненавистью, и особенно «Вольво». Два дня назад он, уходя от почти неизбежного столкновения с бешеным молоковозом, протаранил «Вольвешник» крутого бизнесмена. Бизнесмен оценил, причиненный ему ущерб, в три тысячи долларов. Денег у Фимы естественно не было. Фимина визитка не произвела на предпринимателя впечатления. Он отобрал у Фимы паспорт и сказал, что поставит его на счетчик, если он не возместит убытки в течение трех дней.

Третий день был на исходе. Фима сидел на кухне и усиленно думал, что можно продать, чтобы наскрести нужную сумму.

Машину? Если до аварии за нее могли еще дать долларов триста, то теперь ее и задаром никто бы не взял. Компьютер? Старенькой машиной с подслеповатым монитором побрезгует даже школьник. Мебель? Разве это мебель… Квартира? Ага, и потом ночевать на вокзале. Тогда может занять?

— Роза Марковна, у нас есть кто-нибудь, у кого можно занять три тысячи долларов на месяц?

Роза Марковна, которая возилась у плиты, прежде чем ответить посмотрела на Фиму поверх очков, как будто хотела сказать: «Ты что-то спросил или мне послышалось?», и произнесла:

— Скушаете суп из потрошков или обойдетесь блинчиками?

«Нет, взаймы никто не даст, — подумал Фима, — идиотов с „шоколадным сердцем“ в мире, к счастью для человечества, раз два и обчелся. Да здравствуют конкуренция и естественный отбор, двигатели цивилизации!»

И тут зазвонил телефон, громко и настойчиво, как глас судьбы. Фима взял трубку и поднес ее к уху так, словно это была не банальная телефонная трубка, а чаша, из которой спящему отцу Гамлета налили в ухо яду.

Фима сразу узнал властный голос владельца разбитого «Вольво».

— Ефим Яковлевич, это Вартанов. У меня к вам есть срочное дело. Не могли бы вы приехать сейчас ко мне в офис?

— Зачем? То есть я хотел сказать, что срок, который вы мне назначили, истекает только завтра утром? У меня тут уже кое-что наклевывается, так что…

— О, господи, неужели вы всерьез подумали, что я хочу вас поставить на счетчик? Разве я похож на братка? Забудьте о том разговоре. Я не разорюсь, если отремонтирую машину за свой счет. Да вы и не виноваты, если разобраться, аварийную ситуацию создали не вы, а тот идиот на молоковозе. Я зову вас, не затем чтобы предъявлять претензии, а чтобы извиниться и отдать вам паспорт, а кроме того у меня к вам есть предложение. Это связано с вашей профессиональной деятельностью. Ведь вы, если не ошибаюсь, возглавляете частное сыскное агентство.

Фима посмотрел на Розу Марковну, которая, как ни в чем не бывало, продолжала священнодействовать у плиты, и неуверенно произнес:

— В общем, да.

— Вот и хорошо, стало быть, договорились. Вы поедете своим ходом или за вами прислать машину?

— Своим, — сказал Фима, и тут же вспомнив, что его «пятерка» приказала долго жить, поправился. — То есть я хочу сказать, что лучше вам прислать машину.

— Конечно, на Бескудниковский бульвар, это ведь ваш офис?

Фима еще раз прошелся глазами по обширной спине Розы Марковны, и уже увереннее сказал:

— Да, это наш офис, но только прошу вас поторопиться, сегодня как назло, много клиентов.

Контора Вартанова находилась на Солянке, в красивом старинном особняке, расположенном в глубине небольшого парка. У дверей на никелированной дощечке было написано латинскими буквами нечто малопонятное, но внушающее доверие, а именно Trade group Realta. Угрюмый шофер по имени Самвел молча выпустил Фиму из джипа, больше похожего на междугородний автобус, нежели на легковой автомобиль, и кивком показал на дверь, как будто приказал: «Вперед, не оглядываться! Шаг вправо, шаг влево считается побег».

В холле за столиком с компьютером сидел такой же мрачный Самвел. После того, как первый Самвел сказал второму что-то по-армянски, второй опять же кивком показал наверх. На финишной прямой, ведущей к кабинету шефа, Самвелы наконец кончились. В приемной царила милая полненькая блондиночка, с ямочками на щеках, как раз во вкусе Фимы.

— Ах, Ефим Яковлевич! Проходите пожалуйста в кабинет, Алексей Григорьевич вас ждет.

Вартанов был не один, напротив него в кресле полулежал не в меру упитанный, блондинистый молодой человек, которого он представил, как своего заместителя по коммерческой части. Звали его Афанасием. Этот Афанасий показался Фиме бесформенным и рыхлым, как апрельский сугроб.

— Надеюсь, вы поняли, — начал сходу Вартанов, — что инцидент исчерпан. Меня сейчас в основном интересует ваша профессиональная деятельность. Давно вы занимаетесь частным сыском?

— Не так давно, но до этого я работал в органах, потом в Америке…

— Все понятно — ФСБ, внешняя разведка, что там еще? Уважаю. Это солидные учреждения, туда фуфло всякое не попадало. Не буду больше допытываться, все равно вы мне ничего не скажете, знаю я вас, чекистов — приходилось сталкиваться на жизненном пути. Я ведь в бизнес пришел из комсомола, стоял у истоков молодежного предпринимательства. Сначала занимался компьютерами, а теперь вот импортирую вина из Испании, Португалии и прочих благословенных краев. Россия, знаете ли, соскучилась по хорошему вину. Раньше помните, какие вина делали в Крыму, в Грузии, в Армении, а сейчас рынок заполонили молдавские подделки. Кстати, не хотите ли бокал хорошего вина? Настоящая риоха урожая 1952-го года. У нас его журналист Доренко ящиками заказывает. Говорит, очень хорошо влияет на умственную деятельность.