Змей в Эссексе - [10]

— Если уж тебе втемяшилось непременно отыскать страждущих, то вот. — С этими словами она указала на калеку, у которого не было ног выше колена. Он расположился напротив кафе, чтобы уж наверняка внушить чувство вины туристам с переполненными желудками.

Марта не скрывала неудовольствия из-за того, что ее оторвали от лондонского дома: несмотря на то что она со своими густыми светлыми косами и сильными руками походила на обожающую сливки молочницу, прежде ей не доводилось выезжать восточнее Бишопсгейта. Здешние поля и дубовые рощи навевали на нее уныние и страх, а в выкрашенных в розовый цвет домах обитали, по ее мнению, полоумные. Изумление, которое Марта испытала от того, что в такой глуши, оказывается, подают кофе, равнялось лишь отвращению к горькой жиже, которую ей принесли; со всеми местными жителями она разговаривала преувеличенно ласково, как с неразумными детьми. И все же за те две недели, что они провели в Колчестере (Фрэнсиса забрали из школы — к молчаливому, но очевидному облегчению учителей), Марта почти полюбила этот городок за то, как он подействовал на ее подругу, которая, сбежав от недреманного ока Лондона, сбросила продиктованный чувством долга траур, а вместе с ним и десяток лет, оживилась и повеселела. Марта знала, что рано или поздно непременно поинтересуется у Коры, сколько времени та намерена провести в двух комнатах на Хай-стрит, предаваясь безделью, гуляя до упаду по окрестностям и сидя над книгами, пока же просто радовалась, видя Кору счастливой.

Кора подняла повыше зонт, который не защищал от дождя, а лишь направлял его слабые струи за воротники пальто обеих дам, и посмотрела, куда указывала Марта. Безногий укрылся от непогоды лучше, чем они, к тому же, судя по удовольствию, с каким он разглядывал содержимое своей перевернутой шляпы, насобирал за день немало. Он сидел на обломке стены, который Кора сперва приняла за каменную скамью. Длиной обломок был по меньшей мере три фута и два в ширину; слева от культей нищего виднелся обрывок надписи на латыни. Заметив, что с другой стороны улицы его рассматривают две дамы в хороших пальто, калека принял сокрушенный вид, который, впрочем, счел тривиальным и тут же сменил на гримасу благородного страдальца: дескать, мне и самому отвратительно это ремесло, но никто и никогда не упрекнет меня в том, что я манкирую своими обязанностями. Кора, восхищавшаяся театром, вытащила руку из-под локтя Марты и, обогнув сзади проезжавший мимо омнибус, с серьезным видом подошла к нищему и встала рядом; неглубокий портик лишь отчасти укрывал ее от дождя.

— Добрый день. — Кора достала кошелек.

Нищий возвел глаза к облакам, где в эту самую минуту образовалась прогалина, сквозь которую выглянуло ослепительно синее небо, и ответил:

— Вовсе нет. Но еще может распогодиться — ваша правда.

Мимолетные лучи солнца осветили строение за спиной нищего, и Кора заметила, что оно словно разворочено взрывом. Слева оно осталось таким, как задумал его архитектор, — здание в несколько этажей, некогда бывшее ратушей или особняком, — правая же часть откололась и ушла на несколько футов в землю. Вал из досок и столбов не давал стене рухнуть на тротуар, но укрепление было непрочным: Коре показалось, что сквозь уличный гул она различает скрип и скрежет железа по камню. Марта встала рядом с ней, и Кора невольно взяла ее за руку, не зная, что делать — то ли отойти от дома, то ли подобрать юбки, приблизиться к руинам и все хорошенько рассмотреть. Азарт, побуждавший разбивать камни в поисках аммонитов, пока в воздухе не повиснет густой запах бездымного пороха, толкал ее вперед. Подняв глаза, Кора разглядела комнату с нетронутым камином; с разломанного пола, точно язык, свисал обрывок алого ковра. Еще выше, у лестницы, пророс молодой дубок, а оштукатуренный потолок покрылся бледным грибком, похожим на множество беспалых рук.

— Стойте! — испуганно воскликнул калека, скользнул по каменному сиденью и схватил Кору за полу пальто. — Что это вы удумали? Нет-нет, давайте-ка назад… еще чуть-чуть… вот теперь хорошо, вы в безопасности, и больше так не делайте, — произнес нищий властно, точно привратник, и Коре стало стыдно.

— Извините, я не хотела вас пугать. Мне показалось, там что-то пошевелилось.

— Ласточки, кто же еще, не стоит за них беспокоиться. — На минуту выйдя из роли, калека поправил шарф и представился: — Томас Тейлор, к вашим услугам. Вы, стало быть, впервые здесь?

— Мы приехали несколько дней назад. Мы с подругой, — Кора указала на Марту, которая неподвижно стояла чуть поодаль в тени зонта и с неодобрением взирала на происходящее, — пробудем здесь некоторое время, вот мне и захотелось с вами познакомиться.

Тут и Кора и нищий призадумались, есть ли в ее словах логика, не нашли ее и не стали придираться.

— Так вы, наверно, землетрясением интересуетесь, — предположил Тейлор, обведя рукой развалины за спиной. Сейчас он казался лектором, который напоследок сверяется с записями, и Кора, всегда готовая учиться, подтвердила его догадку.

— Не могли бы вы нас просветить? — попросила она. — Разумеется, если у вас есть время.