Змей подколодный - [177]

"Глюки, — понял Андрей. — Не может этого быть, потому что никогда этого быть не может. Глюки — к психиатру не ходи…"

— О дают! — восхитился Клаус. — Ага, пошли, пошли!.. А ведь был офсайд!

— Судью на мыло! — подтвердил Бельский. — Смотри, смотри!

— А кто судья-то? — спросил Андрей.

— Мелкий рулит — нечестно…

Неправедному судье мстили — и мстили жёстко! Роняли хлопчика как хотели! Но хлопчик и сам был не промах — разбежавшись, полетел ногами вперёд, выбивая мяч, нападающий рухнул, взвыл и схватился обеими руками за голень.

— Подсечка! — Не было! Сам запнулся! — Подсечка была! — Шрасс-цеш, театр! — Штрафной! Штрафной! — Не было! — Да подсечка! — Он сам! Сам! — В ноги била! Штрафной! — Не было! Играем!

Пострадавший вскочил и рванул за мячом, развернувшись лицом к кустам, и был он — директор гимназии, а следом — волосы дыбом, галстук за спиной! — господин Демуров, а вон тот… Тараном прёт, тараном!!

— Да куда ж ты лезешь! — простонал Бельский. — Ты ж утюг! Тебе ж массой брать! Эх, борода!..

Бородатый "утюг" — это Хендридж, а на дальних воротах, без рубашки, — ого, какой прыжок! — Олег Витальевич…

— Пасуй! Мне пасуй!!

"Но хлопец-то, хлопец чей будет, позвольте осведомиться?! — подумал Андрей и тут же отвлёкся. — Ай, в коробочку, в коробочку его взяли! Ого! Ого! Подсечка опять! — нет, не было! У-ух ты! Пасуй! Демурову пасуй, не пацану! Эх!.. А хорошо ведёт, собака! Давай, парень! Давай! Дава-ай!"

— Хааршенцирсшмей! — Дырка! — Ццеш-шенцсмей! — Третья штанга!

Хлопчик прыгал посреди поля как на пружинах, размахивал руками и орал, надрывая голос:

— Гол! Го-о-ол! Дырка! Олежек, ты дырка, дырища! Время! Го-о-ол! Время вышло!

Стащив с головы кепку, он швырнул её вверх, и болельщики в кустах разинули рты, глядя, как на спину хлопчика, закрывая жирную девятку, падают длинные светлые волосы. Мадам!!!

— Го-о-ол! — заливалась великолепная лингвистка. — Всухую вас сделали! Суслики норные, невылитые! Тряпочный мячик погоняйте! Дилетанты!

— Мать твою ж в белку… — пробормотал Витька. — А вроде полнолуние прошло…

— Как забила-то! — млел Клаус. — Как забила!..

Футболисты тем временем принялись разбирать ворота и заправлять рубашки. Директор, согнувшись, растирал ушибленную ногу и морщился. Мадам пыталась нахлобучить свою кепку на неудачливого вратаря, химик уворачивался, огрызался и никак не мог попасть рукою в рукав. А вот Демуров, возившийся с галстуком, уже посматривал на кусты, и болельщики, опомнившись, быстро покинули трибуну.

Обсуждение игры продолжилось на бегу; бежали, разумеется, в зал заседаний.

— Всухую!.. Так я не понял — они на время играли, что ли?

— Они ж и орали — время, время…

— За мадам следует выпить!

— Зря они её — судьёй! Как она — директора — в ноги!

— Но как забила!

— "Дырка" — ха! Да никто бы такой мяч не взял! Бартез бы не взял!..

На середине пути Андрей догадался глянуть на часы и, торопливо распрощавшись, свернул к девичьему интернату — очень сожалея, что не назначил свидание получасом позже. Впечатления бурлили, плескали через край и требовали мужской компании. "Бабе разве объяснишь?! — возбужденно думал он. — Но Бартез бы взял! Ведь взял бы!.. Но каковы лорды-то! Часто они так развлекаются, вот что любопытно! Иезуиты! Волки манерные! Демуров-то — галстук на спине! — а я на днях узел ослабил в столовке, так криминалом счёл! Эх, жизнь наша школярская!.."

Барышня сидела на подоконнике: руки на затылке, нос в небо. Звезда считает звёзды. Джедай умерил шаг и залюбовался. "А и зачем ей объяснять, спрашивается? Шайтан с ним, с футболом…" — подумал он, лицемеря самую чуточку.

— А я на футболе был, — сказал он, подойдя под окошко.

— Тише! — шикнула Ольга и пропала с глаз, а потом в окне завис стул, покачался неуверенно и быстро двинулся вниз. Слишком быстро. Падал!

Андрей подхватил любимую на руки (стул покатился по клумбе) и в недоумении огляделся.

— А где Флюк?

— Дрыхнет, — сказала барышня. — Просил разбудить, когда вернусь.

— А как же ты без него?.. — спросил Андрей, поставив её на землю.

— Сама, — сказала барышня.

Футбол вылетел из головы окончательно.

— Научишь меня?

— Не знаю, — с сомнением сказала Ольга. — Я ещё не очень умею…

— Ты очень! — уверил Андрей и потащил её прочь от общаги. — Я тут подумал… — сказал он, заворачивая в аллейку. — Если ты не против… Давай в рокарий пойдём, а? В тридцать четвёртый пока доберёмся, сколько времени потеряем, туда, назад…

— Боишься? — спросила барышня.

— Боюсь, — сказал он. — И времени жалко. А в рокарий я вино притащил… и одеяла. Рыжий точно спит?

— Тепло-то как! — сказала барышня.

Оценить устройство гнёздышка барышня не успела. Да и про фляжку Андрей вспомнил только через час. Укутавшись одним одеялом, они стали поить друг друга, и курить вдвоём одну сигарету, и опять целоваться, а потом, выяснив, что одеяло давно тлеет, потушили пожар остатками вина, а потом — наверное, ещё через час — просто лежали, обнявшись.

— Я как подумаю, что утром на уроки идти… — со смешком сказал Андрей.

— Не хочу учиться, — сказала Ольга.

— Я тоже. Хочу жениться… Нельзя тут где-нибудь расписаться по-быстрому? Буду законный муж, подам в розыск, если что… Тебя же на днях похитить должны?