Змей подколодный - [17]
"Мы не помним формулу Лагранжа", — сказали за окном листья вяза. "Позорно! — сообщил им ветер. — Чем же вы занимаетесь, находясь у окна кабинета математики?"
— Я не готов отвечать, Фёдор Аркадьевич.
В классе было тихо-тихо. Все смотрели на Андрея, и от взглядов этих, больше удивлённых, чем сочувственных, Андрей начал, кажется, краснеть. Демуров отошёл к своему столу и небрежным жестом подозвал висящий в воздухе график.
— Мало того, Карцев, что в классе присутствуете только что телесно, вы ещё и к уроку не готовы. Плохое начало, сударь! Выйдите вон и ожидайте меня у кафедры математики. Я займусь вами сразу после окончания лекции. Что так замерли, господа? Ещё у кого-нибудь подобные проблемы? Маслов? Делик? В чём дело, Карцев? Покиньте кабинет, будьте любезны. Идите к доске, Делик. Послушаем ваше мнение о формуле Лагранжа.
— Я готовился, господин учитель, — сказал Никита.
Андрей собрал, наконец, кейс и вышел из кабинета. Дойдя до дверей кафедры, он присел на корточки, привалившись к стене, и закрыл глаза. Вот и случай выяснить, отчего все так боятся Демурова, я не успел заметить ничего жуткого… Въедлив, но не зануден, на уроках кладбищенская тишина, но ведь ни к кому не придирается, в отличие от того же историка. Историку даже съехавший с линии "нос — пупок" галстук — как камень в ботинке, ему бы в военном училище преподавать…
Тут к нему подошёл Никита Делик и — вот чудо! — присел рядом.
— Тоже выставил? — спросил Андрей.
— Нет, отчего же, я ответил. Звонок уже был, вы разве не слышали?
— Задумался.
— Я хотел сказать, Андрей… вы ведь здесь недавно… Вы с Демуровым не спорьте, лишняя чума на голову, всё равно накажет.
— Да я и не собирался, — сказал Андрей. — Никита… давайте на "ты".
— Давайте, — легко согласился Никита. — У тебя проблемы с алгеброй?
— Просто времени вчера не было.
— То есть? — изумился Никита. Нет, всё-таки странный здесь народец, словно нарочно отличников собирали в эту гимназию!
— Я занят был, — сказал Андрей, с удовольствием наблюдая за выражением его лица. — Занят другими делами.
— Да? — сказал Никита. — А я учил, учил… Не понимаю я эти графики.
— Хочешь, помогу? — предложил Андрей, донельзя обрадованный контактом.
— Демуров идёт, — тихо сказал Никита. — Сочувствую тебе.
И пошёл к лестнице, отвесив по дороге математику положенный поклон. Андрей вскочил и поклонился тоже.
— Прошу, сударь, — сказал математик, открывая кафедру.
Андрей зашёл следом за ним и встал у дверей.
— Так что же помешало вам заняться алгеброй, Карцев?
— Я не успел. С физикой трудно, господин учитель, пока разобрался…
— Лёг под утро… — предположил математик. — Лгать у нас не принято, сударь. Получите двойное наказание. Пройдите сюда и подождите меня минутку.
Ждать пришлось в маленькой комнате при кафедре. Наверное, преподаватели баловались здесь чайком: низкий столик, пара кресел… Часть комнаты была отделена ширмой, словно в медицинском кабинете. "Может, и мне тут чашечку нальют, — подумал Андрей. — Вкупе с долгой воспитательной беседой — педагогический финт такой… помнится, в институте был у нас препод с подобными манерами…"
Но Демуров ожиданий не оправдал. Зайдя в комнату, он снял сюртук, аккуратно уместил его на спинке кресла и кивнул на ширму.
За ширмой были узкая кушетка и небольшой стол. На столе лежала внушительных размеров книга в роскошном кожаном переплёте. С книгой соседствовала ваза тёмного стекла, исполненная в форме пирамиды. Из вазы торчали длинные голые прутья — ни листьев, ни цветов, и Андрей мельком удивился столь странному фитодизайну. Математик полистал книгу, что-то в неё записал и, вытащив из вазы прут, указал им на кушетку:
— Располагайтесь.
— В смысле? — спросил Андрей.
Демуров вздохнул.
— Сударь, давайте не будем отнимать друг у друга время.
— А что надо сделать?
— Я наказать вас собираюсь, вы не забыли? Раздевайтесь.
Тут до Андрея, наконец, дошло.
— Фёдор Аркадьевич, но это… но вы же… но это же невозможно, вот так!
— Вы меня уговаривать надумали, Карцев? Себе только хуже делаете. В кондуит я вас уже записал, в субботу вы будете наказаны ещё раз — вам мало?
"Кондуит, где-то я читал про кондуит…"
— Я не знал, что вы собираетесь… что такое наказание.
— Разве директор не поставил вас в известность?
— Нет. Не поставил, а разве?..
— Я намерен вас выпороть, сударь, других способов наказания у нас нет. Альтернатива — исключение из гимназии.
— Господин учитель! Я выучу всё, такого больше не повторится, честное слово!
Математик улыбнулся — как удав мартышке.
— Надеюсь, сударь! А теперь раздевайтесь. Ниже пояса.
"Лучше бы он мне морду набил. А в бурсе дореволюционной, кажется, тоже розгами пороли… гардемаринов тоже… а в Англии…"
— Андрей, — сказал Демуров. — Вы уверили меня, что сумеете освоить пройденное самостоятельно.
— Да, — согласился Андрей, продолжая мучительно вспоминать, чем пороли английских школьников.
— Я имел возможность убедиться, что вы правы, и сейчас продолжаю с вами беседовать, исключительно снисходя к вашей… м-м… неопытности, скажем. Не стоит усугублять ситуацию. Судя по вашему отношению к учёбе, это не последнее наказание. Придётся привыкать, сударь.
Хотела я найти на работе впечатлений, приключений и даже немного опасности. Все это я нашла, а впридачу ещё и любовь!
Я — Елена. Второй мастер гильдии боевиков. Вроде бы все шло вполне обычно, но в один день в моей жизни появился ОН! И вот надо же было так случиться, что я влюбилась именно в этого вредного и ехидного ангела, а он в меня, но этого же, как обычно, мало судьбе! На меня охотится первая половина империи, а на него вторая и еще прибавились проблемы с переворотом в нашей вполне процветающей стране, но когда это останавливало влюбленных мужчин? Да как вообще такое злобное бедствие остановишь? Он одним лишь появлением способен довести до обморочного состояния всех присутствующих… Ну впрочем, как и я, если нахожусь в состоянии бешенства.
Когда ты веришь в хорошее, боги отворачиваются от тебя, когда ты умоляешь о счастье, они поворачиваются, но только для того, чтобы сделать ещё хуже. Жизнь обманчива, судьба берёт главенство над ситуацией, главная героиня смиряется со всем, чтобы получить того, чего ей не обещали, но того, чего она могла бы хотеть.
"Хуже ведьма ученая, чем прирожденная" - звучит первая заповедь учебника ведьм. Вот и я так думаю. Подумаешь из академии ведьм выперли и не доучилась, главное, что прирожденная, не так ли? "Кровь водою не испортишь", как любит выражаться мой не совсем человеческий друг. Ведьма имеется (аж две штуки), врагов и проблем для остроты ощущений найдём, если надо избавимся, а значит можно начинать .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.