Змей - [8]

Колун и тут не растерялся. С горсткой уцелевших храбрецов он пробрался снова к пещере, чтобы сразить змея или с оружием в руках пасть в бою. Новый вихрь отшвырнул дровосеков назад. Они поняли, что все их усилия напрасны, и отступили на ближнюю поляну. Там уже собрались все, кто остался в живых. При виде Заячьей Губы Колун так и затрясся от злобы.

— Трус! — закричал он. — Размазня! Предатель! Убью! На куски разрублю!

— Я... я... п-промахнулся... — оправдывался тот.

— Брось, — уговаривали своего вожака дровосеки. — Пускай живет! Пускай позором расплачивается за свою трусость. Эта плата подороже, чем смерть!

— А мне-то как теперь быть? — сокрушался Колун. — Как снести насмешки Зверобоя?

— Скажи спасибо, что змей чихнул и нас отбросило от пещеры, не то — верная бы гибель, — утешал Колуна молодой дровосек со сломанной рукой.

— А мне вот усы оторвало. Начисто. Как сбрило. Видали? Будь он трижды проклят, этот змей! — горевал об усах другой дровосек и, видно, не замечал, что ранен в голову.

— Усы-то отрастут. А вот змея врасплох застать нам уже не удастся! — не успокаивался Колун. — Никогда! Ох, и поиздевается надо мной Зверобой! Нет, уж лучше смерть! Зарубите меня!

— Чем друг дружку рубить, лучше Зверобою башку снести, коли посмеет насмешки строить, — сказал дровосек со сломанной рукой.

Колун подумал немного и согласился:

— Твоя правда. Пожалуй, это куда лучше. — Глаза его мрачно сверкнули, он топнул ногой и скомандовал: — вперед, домой, шагом марш!

Близился полдень, когда дровосеки подошли к деревне Петухи. Идут — кто хромает, кто стонет, кто охает. Впереди шагал Колун в разодранной до пояса рубахе, весь в синяках и кровоподтеках, зато взгляд непокорный, голова гордо поднята. У крепостных ворот ратники остановились.

Боярин по их виду понял, что произошло, и ну ругаться:

— Скоты! Негодяи! Удрали! Что, струсил, Колун-хвастун?

— Не удрали мы, твоя милость, — попытался втолковать ему Колун. — Сдуло нас, точно ураган налетел.

— А ума не хватило набить в карманы камней, чтобы вас не сдувало? Похвалялись еще — мол, дровосеки похитрей пастухов будут! — не унимался Калота.

— Пошел бы ты сам на змея, твоя милость! У тебя вон, небось, войско есть, стражники да слуги, — сказал Колун, дерзко глядя на боярина и сжимая в руке топор.

— А крепость, болван? — ехидно спросил Калота. — Кто будет крепость мою оборонять от таких вот, как ты, ежели я поведу войско и слуг на змея?

— Давно бы нам снести эту проклятую крепость, обрушить тебе на голову! — Колун погрозил боярину топором. — Давно бы!

— Бунтовщик! Вяжите его! — завопил Калота.

Стражники кинулись к Колуну, но дровосеки стеной загородили его — было ясно, что они не дадут своего вожака в обиду.

Хитрый Гузка шепнул Калоте:

— Что ты, боярин! Не зли мужиков, они теперь и так не в себе, того и гляди бунт поднимут. Ты уж помягче пока...

— Ах, так! — Калота даже позеленел от злости. — Ну, тогда мне тут делать больше нечего. Пускай мужики сами выпутываются, как знают. Пускай попробуют прожить без боярина, твари неблагодарные!

Гузка делал ему знаки, чтобы говорил потише, но боярин ничего не хотел замечать.

— Скатертью дорожка! Больно ты нам нужен! — загудела толпа.

И Калота ушел. Военачальники последовали за ним, а старейшины, по совету все того же Гузки, остались наблюдать за ходом событий.

Шум у крепостных ворот стоял громче прежнего.

— Боярин засел в крепости, ему все трын-трава! — кричал Козел. — Он там не один год отсиживаться может. Небось, подвалы ломятся от запасов. И вяленое мясо, и зерно, и вино — всего напасено вдоволь. А вот нам как быть, коли змей сюда двинется? Куда прятаться?

— Подадимся в горы, — сказал молодой дровосек со сломанной рукой.

— Куда это? К орлам поближе? А воду где брать будем? А хлеб? — огрызнулся Двухбородый. — Ну уж нет! Либо мы, либо змей!

— Давайте подожжем лес, — предложил кто-то. — Змею деваться некуда — он и окочурится.

— А мы, углежоги, что делать будем, ежели весь лес сгорит? — вмешался в спор черный, как арап, старик-углежог.

— А мы, охотники?

— Козопасы тоже не согласны! Козу золой не прокормишь!

— Давайте завалим пещеру камнями и замажем глиной, — подал голос каменщик. — Змей и сдохнет.

— Да он своим хвостищем как махнет разок — скалы рушит, а ты замуровать его надумал! — закричали дровосеки.

— Тихо вы! — прервал их спор Гузка. — Боярский совет решил пойти со змеем на мировую.

— На мировую?! — удивился народ.

— Да, на мировую, — повторил Гузка. — Больше нам ничего не остается... Будем платить ему дань. Одну козу из каждых десяти, одну корову их каждых двадцати... Как боярину!

— Выходит, нам теперь вместо одного боярина двух кормить придется! — возмутился Колун.

— Скажи лучше — двух чудищ, — поддал жару Козел.

В толпе опять поднялся ропот. Тут выскочил вперед Зверобой, замахал своей лисьей шапкой и закричал во все горло, чтобы и старейшинам с боярином слышно было:

— Люди! Чем лес сжигать, лучше пойти на мировую со змеем. Это говорю вам я, Зверобой. А у меня на теле от кабаньих клыков десяток ран, от волчьих столько же, да и от медвежьих не меньше...

— Хоть бы они тебя совсем задрали! — обозлился Козел. — Это ты к боярину подъезжаешь, чтобы тебя начальником над стрелками поставил. А о том не думаешь, где нам столько коз да коров набрать, чтобы обоих змеев прокормить!