Змеиная зона - [4]

В свою очередь, аспиранты поинтересовались, где взять напрокат автотранспорт. Лариса Васильевна им оказала содействие - обратилась к "новому русскому" Павлу Петровичу Ишутину. Тот с напускным высокомерием ответил:

- Пусть подходят. Договоримся.

Гюзель попросила Ларису Васильевну найти человека, который мог бы изготавливать папки для гербария. Хозяйка гостиницы посоветовала обратиться к бывшему преподавателю труда Степану Михайловичу Коротенкову. В связи с сокращением школьных учреждений его уволили как специалиста непрофилирующей дисциплины. Учитель за умеренную плату согласился выполнить заказ, но сначала ему нужно было где-то раздобыть картон, а его могли привезти только челноки.

Визит к Ишутину аспиранты решили нанести с утра следующего дня: нельзя было торопиться. Вечером в номер зашла Лариса Васильевна, поинтересовалась, есть ли у Семена Михеевича "Свидетельство водителя". Тот сказал, что есть.

- Покажите.

"Дотошная", - подумал Семен, распаковывать сумку не хотелось, тем более, за ужином.

- Поверьте на слово, - попросил Семен, жуя бутерброд.

- Рада бы. Да я за вас должна поручиться. Они, "новые русские", люди серьезные.

Так, якобы по протекции Ларисы Васильевны, Семен и Гюзель посетили "Автосервис", познакомились, теперь уже лично, с его владельцем.

"Новый русский" - ровесник Семена, крупный, спортивного сложения, несмотря на знойный день, был в плотном клетчатом костюме, в светлых лаковых туфлях "Саламандра", при оранжевом модном галстуке, тщательно выбрит, на левой руке - массивные швейцарские часы.

"Стандарт преуспевающего", - отметил про себя Семен. Он только распахнул дверь, а хозяин ему навстречу:

- А, московские аспиранты! Мне о вас Лариса Васильевна все уши прожужжала.

Говорил он громко, восторженно, как будто хозяйка гостиницы была его кумиром, и у Семена невольно закралось было сомнение: неужели полковник Гладков его не проинструктировал? Зачем такая помпезность?

Но Ишутин играл свою роль, как и следовало играть: знакомство якобы по рекомендации вездесущей Ларисы Васильевны. Один Полунин знал, что этот "новый русский" и есть тот самый агент ФСБ, с которым предстояло работать.

Уединившись с гостями в комнату отдыха, Павел Петрович ознакомил москвичей с оперативной обстановкой. В районе было несколько нераскрытых убийств, включая гибель семьи Данькиных и милицейского следователя.

С чего начинать поиск убийц, ни агент Ишутин, ни его московские коллеги пока не представляли: не было звена, за которое можно было ухватиться. Ишутин предполагал, что следователь знал убийцу и поиск надо начинать в Мергеле.

- Какой предпочитаете транспорт? - спросил он коллег и сам же подсказал: - Рекомендую "Урал". Для здешних мест надежная машина.

Потом пригласил гостей к столу, предложил кофе, вызвал мастера.

Через минуту на пороге комнаты стоял худенький долговязый парнишка в засаленных брюках.

- Это Лева, наш автомеханик, - сказал Ишутин, обращаясь к гостям. - Он подберет вам вездеходную трехколесную телегу.

Ближе к вечеру аспиранты выехали в Мергель.

4=

Дорога была узкой, каменистой, но "Урал" шел резво. Чувствовалось, двигатель новый, хотя и поставлен на старый мотоцикл. Видимо, так задумывалось, чтоб не привлекать внимание - ведь угоняют не только автомашины.

Уже ближе к вечеру, выехав на покатый лысый холм, Семен остановил мотоцикл, дав двигателю остыть, а самим заодно перекусить и полюбоваться видами.

- Ну-ка, миленькая, разомни свои белые ножки, - весело обратился он к жене. - Оглядим с высоты для нас ещё неведомый Каменный Корж.

Гюзель легко выбралась из коляски: после долгого сидения, сжавшись в комочек / мешали сумки/ , ноги следовало размять. И она, как ребенок, принялась бегать вприпрыжку,

Вокруг, насколько видел глаз, простиралась желтовато-сизая холмистая степь, отдаленно напоминавшая лунный ландшафт. Царило безмолвие. На этих камнях не пахали и не сеяли. Но кое-где в распадках виднелись кусты и на них на фоне серых скалистых пород довольно четко выделялись белые шапки, похожие на морскую пену.

- Никак снег? - удивилась Гюзель.

- Акация... Уже отцветает. - Семен вздохнул, словно сожалея, что с приездом они опоздали.

- Это такая акация?

- Она самая... Конечно, горожанке Давлетовой, к тому же москвичке простительно не знать, что это за дерево, а вот врачу Давлетовой увидеть в горячей степи снег...

- Сейчас ты скажешь, что специалисту по лекарственным растениям следует иметь в виду, что в здешних местах последняя декада мая - время белой акации.

- Точно! И как поведал Павел Петрович, на Каменном Корже, кроме этого дерева, другой растительности вроде бы и нет.

- Твой Павел Петрович больше говорил о камнях.

- Почему "мой"? Он так же и твой. И вообще - наш. Наш товарищ.

- Этот "новый русский"?

Она хотела сказать, что он бесцветный, стандартный, что ли. Встретишь такого в Москве, скользнешь по нему взглядом - как по стеклу. Броско лишь одевается. Но теперь и бандиты при галстуках.

Она не стала говорить мужу, что такие деловые вряд ли уделят им должное внимание. Ведь он бизнесмен.

Эту её подспудную мысль уловил не муж Сеня, а капитан Полунин, и не любимой жене, а лейтенанту Давлетовой надо было сказать, что Павел Петрович Ишутин не просто помощник, а штатный агент. И то, что он не показался женщине этаким орлом, болеющим за государственное дело, это же хорошо! Значит, он в глазах обывателя выглядит человеком, любящим деньги, и не больше. И вряд ли кто станет разглядывать, что под шкурой у этого "нового русского".