Злые земли - [5]

Лаудон добрался до пристани. Там было почти пусто.

Один-единственный человек, выглядевший одиноким и заброшенным, сидел на краю причала, бесцельно глядя перед собой и болтая ногами. Он угрюмо глянул на Лаудона.

— Привет, Джесс.

— Здорово, Клем, — сказал Лаудон и внезапно почувствовал себя неловко.

Клем Латчер был бесцветный человек, с песочными выгоревшими усами, мягким лицом и глазами побитой собаки. Родом он был с Востока, по слухам, имел деньги и получил образование.

Клем кивнул головой в сторону приближающегося парохода.

— Встречаешь кого-то?

— Племянницу Фрума, — сказал Лаудон.

Латчер кивнул.

— Я ее помню. Два года назад она приезжала сюда на все лето. Ей тогда было около восемнадцати. Славная девушка. — Он поднял ноги на причал и обхватил их руками. — Джесс, что собирается предпринять Фрум насчет этих угонов скота?

— Узнаешь, когда время придет, — ответил Лаудон. — Без тебя там не обойдется. Ты ведь поставляешь сено «Длинной Девятке», ты, считай, практически составная часть ранчо. Так что имеешь полное право участвовать в облаве.

Латчер слегка пожал плечами.

— Да я вовсе и не стремлюсь, — сказал он безразлично. — Только не стоило бы Фруму приглашать сюда племянницу в такое время. Я могу себе представить, что он затеет. Он ведь станет вешать всех подряд без разбору. Скажи, Джесс, имеет человек право осудить другого на смерть?

— А где закон, который сделает это за него?

— Фрум — человек правильный, — сказал Латчер. — Но тут он собрался присвоить себе власть и судьи, и присяжных, и палача. Что это ему даст? Хотел бы я знать, размышлял ли сам Фрум на такие темы… — Он не смотрел на Лаудона. — Адди сейчас в городе. Видел ее?

— Нет, — ответил Лаудон ровным голосом.

— Она выбралась нынче утром, вырядилась во все самое лучшее. Я ее сюда привез; но, в конце концов, не могу же я стучать во все двери Крэгги-Пойнта подряд. Я подумал, может, она хочет подъехать на пароходе до Бентона. У нас на ранчо-то жизнь для нее скучная. Ты, Джесс, прошлой зимой сам это видел…

Лаудон вытащил табак и бумагу, чтоб было чем занять руки, — не понравился ему поворот разговора. Не дело, чтоб мужчина выставлял напоказ свою беду и хныкал над нею… Он предложил Клему закурить, и когда тот потянулся за табаком, почуял запах виски. На мгновение его глаза встретились с глазами Латчера, Лаудон увидел в них муку и понял, что пахнет от Латчера не после развеселой попойки с друзьями. Прошлой зимой они с Клемом провели не один вечер за шашечной доской, а Адди сидела рядом, наблюдая, и от ее присутствия становилось жарче.

— Небось, пошла купить себе товару на платья, — сказал Лаудон. — Мужчины, чтоб спустить пары, напиваются, женщины — покупают тряпки.

— Джо Максуин, — сказал Латчер. — Он сейчас тоже в городе.

— Да.

— Ты его должен хорошо знать.

Лаудон прикурил сигарету и дал огня Латчеру.

— Ну тебя к черту, Клем, Джо к чужой жене на длину лассо не подойдет.

— Айвз тоже приехал, со всей своей бандой.

— Какое тебе еще нужно доказательство, что он не собирается встретиться с женщиной? Подумай своей головой, Клем.

— Я все равно узнаю, кто это, — сказал Латчер. — Я его найду и убью!

— И что изменится? — спросил Лаудон.

Латчер сердито швырнул сигарету в реку.

— Ты думаешь, легко жить, зная это, или говорить об этом? Вот я тут с тобой хожу вокруг да около, пытаюсь получить ответы на вопросы, которые не решаюсь задать напрямую. Ох, Джесс, так это тошно, чистый ад!

— Отвези ее куда-нибудь в другое место, Клем. Миль за миллион отсюда.

Латчер покачал головой.

— Мы женаты десять лет. Этих других мест была уже целая куча. Декорации меняются, она — нет.

— Тогда должен измениться ты, — сказал Лаудон. — Горячей женщине нужен горячий мужчина.

— Не понимаешь ты, Джесс. Это у нее как болезнь — болезнь, которую ты найдешь в истории, если умеешь читать между строк. Иезавель, Делия, Клеопатра… у всех у них была такая же болезнь, как у нее.

— О, черт! — сказал Лаудон.

Судно уже разворачивалось. Странно, — подумал Лаудон, — как этот пароход может взбивать столько белой пены из такой грязной реки. Видать, белая вода там есть все время, течет где-то глубоко — это примерно как разговоры Латчера, который грозится убить кого-то, а на поверхности — чистый кролик.

Местный люд Крэгги-Пойнта сходился к пристани — хозяева салунов и картежники, купцы и окрестные жители. Лаудон заметил заросшее лицо Айка Никобара. Айвза видно не было, хотя большинство его людей вертелось в собравшейся толпе. Вдоль улицы проехал Джо Максуин верхом на своем техасском мерине. Пароход Максуина не интересовал. Он повернул лошадь на юг и двинулся вдоль тракта, который поднимался по склону к равнине за оврагами. Лаудон сложил ладони рупором и закричал:

— Эй, Джо!

Максуин повернулся в седле и помахал Лаудону рукой.

— Вернись сюда и забери свои пять долларов, дурак ненормальный!

— Оставь их на память обо мне, — прокричал в ответ Максуин. И пустил лошадь рысью, — Я съезжу к Прикли, а потом — в Майлс!

Шлепанье гребного колеса парохода приблизилось, превратилось в грохот и заглушило все остальные звуки; и когда Лаудон повернулся к реке, он увидел суетящуюся команду и лица людей, выстроившихся вдоль борта на машинной палубе. Колесо остановилось, внезапная тишина ударила, как крик. Палубные матросы перепрыгнули с невысокой главной палубы на причал и принялись крепить швартовые концы. На пристани возобновился гул разговоров, люди столпились у сходней.