Злые ветры Запада - [22]

Дуайт сглотнул, стараясь не издать ни звука. Голыми руками справиться с умершей и заново родившейся во зле миз Хартиган может оказаться тяжело. Солнце добавило к золоту алого. Женщина шевельнулась, перенесла вес с ноги на ногу.

Ноги сразу выдавали в ней девчонку с ранчо. Крупные ступни с длинными пальцами и совсем не круглыми пятками, раздавленными годами, лишними фунтами и наследственностью. А она их любила, свои ноги, даже покупала дорогой лак и красила ногти. Дуайта трогало это увлечение.

А еще миз Хартиган всегда смущалась собственных плечей, широких и крепких. Да и не только они у нее были широкими и крепкими. И это тоже нравилось Дуайту Токомару Оаху. Именно, что теперь уже – нравилось.

«Пустынный брат», рейнджер, солдат отличается от обычного человека так же, как его собственная автоматическая винтовка отличается от мелкокалиберки, подаренной бою на тринадцать лет. Это аксиома, по-другому в Землях Дьявола не выжить. Дуайт вздохнул и потянул на себя самое близкое оружие из имеющегося. Собственный ремень, с пряжкой, утяжеленной свинцом. До кобуры с «кольтом», лежавшей где-то под кроватью, он все равно не успел бы дотянуться. Миз Хартиган, бывшая миз Хартиган и его, Дуайта, бывшая любовница, развернулась на месте и прыгнула, распрямившись тугой пружиной. Мир замер, вздрогнул, почуяв кровь, и ринулся вперед с утроенным напором.

Ударить стоило один раз. Точно, сильно и надежно. У Дуайта получилось. Все сразу. Череп глухо и страшно кракнул, вминаясь, и ее не стало. Через распахнутый стальной ставень в комнату заходило утро, жаркое солнце и крики форта. Козлоногий Джек смог перебраться через стены. Дуайт сплюнул, взводя «кольт» и окончательно отправляя бедную миз Хартиган в путь. Рай или Ад – выбирать уже не ей.

– Моррис! – позвал он и спустился вниз, на ходу заряжая куцый огрызок двустволки, спрятанный за портретом бывшего хозяина дома. – Моррис!

Приказ Шепарда, запрещавший хранить тяжелое личное оружие в самом городе, сейчас казался как никогда глупым. Много навоюешь с имеющимся?

Дверь хлопнула, выпуская Морриса и Мегги. Хотя Мегги выходить совершенно не хотела и тут же нырнула назад. Судя по лицу – явно плача и боясь. Оно и к лучшему, обузы Дуайту не хотелось, а жалеть шлюху ему и не нужно. Это личное дело Морриса.

– С ней все нормально? – Дуайт кивнул на дверь.

– Да. Дерьмо какое-то, а, братец?

– Какой ты наблюдательный. Хавьер, таракан чертов, ты так и останешься сидеть у себя?

Хавьер не отозвался. Дуайт толкнул дверь ногой. Сильно. Дверь крякнула и провалилась внутрь, куда уже смотрели оба ствола, заряженные картечью. Но никто не появился.

Половицы предательски скрипели, выдавая каждый шаг Дуайта. Моррис остался у входной двери, рассматривая через окошечко улицу. Судя по его плевкам, дела там шли плохо. Дуайт порадовался, что привык к полутьме на лестнице, ведь Хавьер с вечера опустил жалюзи. Половица скрипнула еще сильнее.

Хавьер нашелся за столом у окна. Мексиканец, уткнувшись лицом в подушку, почти упал со стула. Как тело смогло уткнуться лицом вниз? Затылка у Хавьера не оказалось. Как и левой руки. Вместо нее, вывернутая и почерневшая, висела холодная, страшная и неживая лапа. Смелости его, Дуайта, водителю было не занимать. Вышибить себе мозги, поняв, в чем дело, смог бы не каждый. Хавьер смог. И, подумалось Дуайту, будет крайне несправедливо, если строгий католический Всевышний решит не пустить в Рай этого самоубийцу. Уж для такого случая исключение стоило бы сделать.

Он помотал головой на незаданный вопрос Морриса. Кивнул на дверь, растопырив пальцы и начав их сгибать. На «пять», когда Моррис рывком открыл дверь, Дуайт вышел в последнее утро умирающего Форт-Кросса. Вышел, чтобы с первого шага начать борьбу за жизнь.

Огрызок грохнул первым стволом, отбрасывая назад существо, недавно бывшее зеленщиком Сандерсом. Тот отлетел, потеряв часть головы, но продолжал размахивать зажатым в руках секатором и уронив на землю гулко ударившуюся голову соседской девчонки. Дженни вроде бы.

Второй выстрел сложил пополам старика Чейни. Вернее, того, что не так давно было стариком Чейни. Скрюченное нечто с морщинистой дубленой кожей и торчащими кривыми зубами неожиданно прытко налетело из-за угла. Замахнулось остро наточенным заступом и сложилось, заквохтало, плюясь густой темной кровью, но встать не смогло. С картечью шутить сложно.

– Бегом к гаражу! – заорал Моррис, отбрасывая от них что-то, одновременно смахивающее на вытянувшееся хищное бревно и на ублюдка терьера, жившего у скво Агиларри в дальнем конце улицы. – Нам только бы до брони добраться!

Ну да, только бы добраться. Дуайт, зажав в зубах два патрона, торопливо перезаряжал огрызок их братьями. Это же так легко, пройти две с половиной улицы здесь, в совершенно озверевшем форте! Но другого выхода не виделось.

Когда они добрались до гаража, выяснилось сразу несколько простых вещей.

Патроны сожгли практически полностью.

Форт не умирает, он уже мертв.

Если они смогут выбраться, то только чудом.

Дуайт расстрелял последние картонные цилиндры в богохульное создание, состоявшее из верхней части красотки Лулу из салуна Бада и из жучиных лап со скорпионьим хвостом внизу. Моррис, выругавшись, торопливо вбил пароль в кодовый замок, рванул тяжелые складные воротца. Охнул и осел, роняя в пыль кишки с кровью. Дуайт успел повернуться, когда навстречу ему из темноты гаража вылетело длинное гибкое тело. Он упал, придавленный шестью когтистыми лапами, не успев даже испугаться и уставившись в кошачью зубастую улыбку смертоглава.