– А крушение?
– Обломки цемента разлетелись далеко в стороны, один мог угодить под колесо электровоза. Мы также звонили и в аэропорт. Пилот рассказал, что при подходе к городскому аэродрому самолет неожиданно попал в воздушную яму. Машину удалось выровнять в трехстах метрах от земли.
– Да, на самом деле складно, – не спеша и как будто недовольно заключил полковник Аверьянов.
На взгляд майора Кубасова, все тоже было складно и логично, и он не понимал, чем, как ему казалось, недоволен полковник Аверьянов. Но майор Кубасов был кадровый военный, четко держался субординации в отношениях о начальством, поэтому он ничего не спросил.
А полковник Аверьянов больше ничего не прибавил.
Майор Кубасов забрал папку и ушел. Полковник Аверьянов бросил в пепельницу лопнувшую папироску и вынул другую. Постучал ею по коробке…
Конечно, все это чепуха. Академик Семиплатов еще мог крутить пластмассовый шарик. Но электровоз – это не мячик от пинг-понга… Четырнадцать убитых, двадцать восемь раненых! Усадка фундамента…
Полковник похлопал себя по карманам и достал спичечный коробок. Вытянул спичку… и не зажег ее. Повертел, как будто видел впервые. Потом отодвинул коробку с папиросами, положил спичку на стекло. Удобно оперся локтями на стол.
Пристально уставился на спичку.
Скрипнула дверь. Он обернулся. В дверях стояла уборщица с ведром и шваброй.
– Извините, – сказала она.
– Ничего! – он встал, смутившись, подобрал спичку. – Ничего, убирайте. Я уже ухожу. – Он отослал машину и отправился домой пешком.
Моросил мелкий дождик. На улицах было сыро и неуютно. Полковник Аверьянов шлепал по лужам и думал. Кажется, никогда в жизни он так много не думал о разном там магнетизме, о телепатии, парапсихологии, и о необъяснимо сложной и по сей день загадочной работе человеческого мозга, и о том, что мышление человека так же бесконечно для познания, как и Вселенная.
Какой-то прохожий в новых калошах, с зонтиком и портфелем под мышкой так же неторопливо брел впереди. Полковник Аверьянов рассеянно поглядывал на поблескивающие задники его калош. Длинная цепочка размышлений привела его наконец к «Олесе» Куприна.
Озорная мысль пришла в голову.
Он сдвинул на затылок фуражку и уставился в спину прохожему.
И тут прохожий неожиданно запнулся. Или ступил в ямку на асфальте, или просто поскользнулся; он потерял равновесие, отчаянно взмахнул зонтиком, выронил портфель и, вероятно, упал бы, но полковник вовремя подхватил его под локоть.
– Извините! – пробормотал полковник Аверьянов, как будто на самом деле был виноват. – Пожалуйста, извините.
Он поднял портфель, протянул его прохожему. Тот буркнул что-то и зашлепал дальше по лужам. Озадаченный полковник Аверьянов проводил его глазами. Поправил фуражку.
– Чепуха! – сказал он сердито. – Чушь какая-то. Существует же на свете закон сохранения вещества, нельзя получить что-то из ничего.
Он свернул на свою улицу. Сделал несколько шагов, Оглянулся на прохожего.
– Конечно, чепуха. Не может этого быть! И кто-то ироничный, притаившийся в глубине сознания, прошелестел насмешливо:
«Потому что этого не может быть никогда…»
