Зловещее наследство - [14]

— Да?

— Мы нашли пояс с деньгами под матрасом их кровати. Почему Пейнтер не сказал жене, что ему утром дали деньги? Вот, в вашей стенограмме: «Я знал, что моя жена захотела бы получить их. Она всегда приставала ко мне, чтобы купить вещи для квартиры». Это было все, что он сказал, он даже не глядел на нее. Мы предъявили обвинение, и он ответил: «О'кей, но вы делаете большую ошибку. Это сделали бродяги». Пейнтер пошел прямо вниз по лестнице. Он не поцеловал свою жену, не попросил разрешения зайти попрощаться с ребенком.

— Она навещала его в тюрьме?

— В присутствии тюремного офицера. Видите ли, сэр, вы явились, чтобы удовлетворить свое любопытство по поводу всего того, что вас беспокоит. Несомненно, это важно, но вы должны извинить меня, если я не могу с вами согласиться.

Арчери молча вынул из бумажника снимок и положил на стол. Уэксфорд поднял фотографию. Похоже, на ней был снят сад возле дома священника. На заднем плане росла большая магнолия, частично скрывавшая такой же высокий дом. Вся в восковых чашках цветов. Под ее ветвями стояли юноша и девушка. Мальчик оказался высок и строен, он улыбался. Это явно был сын Арчери. Уэксфорда он не заинтересовал.

На лице девушки была спокойная печаль. Она невозмутимо смотрела в объектив большими глазами. Светлые волосы падали на лоб и на плечи. Типичное для последнего курса спортивного покроя платье, блеклое, туго подпоясанное, с легко мнущейся юбкой, у нее была тонкая талия и пышный бюст. Уэксфорд снова увидел мать, только эта девочка вместо окровавленной тряпки держала руку мальчика.

— Очень хороша, — сухо признал он. — Надеюсь, она сделает вашего сына счастливым. — Старший инспектор вернул фотографию. — Почему бы и нет.

Смесь гнева, боли, обиды заплескалась в глазах священника. Уэксфорд с интересом наблюдал за ним.

— Не знаю, чему или кому верить, — печально сказал Арчери, — но пока я не убежден в невиновности Пейнтера, то не могу благословить этот брак. Нет, это слишком мягко сказано, — он горячо потряс головой, — я категорически, категорически против…

— Чего вы боитесь, мистер Арчери?

— Наследственности.

— Очень сомнительная вещь, эта наследственность.

— У вас есть дети, старший инспектор?

— Две дочери.

— Они замужем?

— Одна.

— И кто ее свекор?

В первый момент Уэксфорд почувствовал себя выше этого священнослужителя. Своего рода легкий фрейдизм овладел им.

— Он — архитектор, фактически здесь он — член совета тори северной палаты.

— Понятно. — Арчери склонил голову. — А ваши внуки уже строят дворцы из деревянных кубиков, мистер Уэксфорд?

Полисмен сказал, что нет. Единственный признак существования его первого внука пока проявляется только в утреннем недомогании его матери.

— Я буду от самой колыбели следить, чтобы они не тянулись к острым предметам. Кстати, если опустить возражение по поводу наследственности, что вам помешает представить невесту как мисс Кершоу? Кто будет знать?

— Я буду знать, — возразил Арчери. Глядя на нее, я буду видеть Пейнтера. Вместо ее губ и ее глаз я буду видеть его толстые губы и его кровожадность. Кровь, старший инспектор, ту же кровь, что смешалась с кровью миссис Примьеро на иолу, на одежде, на раковине. Эта кровь будет в моем внуке. — Он вдруг остановился, осознав, что позволил себе увлечься, покраснел и зажмурил глаза, словно сам испугался того, что описал.

Уэксфорд вежливо сказал:

— Я и хотел бы помочь вам, мистер Арчери, но дело закрыто, закончено. Я ничего не могу сделать.

Арчери пожал плечами и процитировал:

— «Он взял воды и вымыл руки пред народом, и сказал: невиновен я в крови человека сего…» — Он, подавленный, вдруг резко поднялся. — Простите меня, старший инспектор. Я говорил ужасные вещи. Могу я сообщить вам, что намерен делать?

— Понтий Пилат — это я, — сказал Уэксфорд, — так что в будущем можете выказывать мне больше уважения. — С тем они и расстались.

Появился Берден:

— Чего именно он хотел, сэр?

— Во-первых, чтобы ему сказали, что Пейнтер мог быть наказан несправедливо, но это было не в моих силах. Черт побери, это было бы равносильно признанию, что я не знаю своего дела. Это мое первое дело об убийстве, Майк, и мне повезло, что оно оказалось таким простым. Он собирается сам поставить точку в этом вопросе. Безнадежно после шестнадцати лет, но говорить ему об этом бесполезно. Во-вторых, он хотел получить мое разрешение на то, чтобы обойти и опросить всех свидетелей. Чтобы я поддержал его, если они начнут приходить сюда с жалобами или с пеной у рта.

— На все это он идет, — задумчиво сказал Берден, — ради наивной веры миссис Пейнтер в невиновность своего мужа?

— А это ерунда! Сплошная чушь. Если бы на вас было клеймо, разве сказала бы Джин Джону и Пэт, что вы виновны? Разве моя жена сообщила бы девочкам? Это естественно. Пейнтер не сделал никаких последних признаний — вы знаете, что в обязанности тюремных властей входит наблюдение за вещами такого рода. Нет, она мечтала об этом и убедила себя…

— Арчери видел ее когда-нибудь?

— Нет еще, но назначил день. Она и ее второй муж живут в Пели, и он получил приглашение на чай.

— Вы говорили, что девушка рассказала все мистеру Арчери на Троицу. Почему он ждал так Долго? Должно быть, пару месяцев.