Злость - [35]

– Немного.

В ответ снова гогот.

– Да, я точняк вам нужен. Стопудово. Мне плевать, че вы там думаете. Че старый Бур поимеет за ваше спасение?

На этот раз Диада говорит первая:

– Нас не нужно… спасать.

– Да ладно? Имею подозрение, что вы тут застряли, а сейчас холод собачий и темно, хоть глаз выколи. Вы умотаны и без сил. У тебя на голове большая цацка, на которую слетятся все местные мухи. А их сегодня ночью до хрена.

Веспер пихает Диаду в бок:

– Думаю, нам нужно заключить сделку.

Диада хмурится за забралом.

– Он доставит нам неприятности.

– Возможно, но разве у нас есть выбор?

Диада хмурится еще сильнее.

– Мы об этом пожалеем.

Веспер снова поворачивается к мужчине по ту сторону воды:

– У нас есть лекарства, которые мы можем обменять.

– Типа?

– Обезболивающие, стимуляторы, успокоительные и много другого.

Бур возбужденно шевелит пальцами на ногах.

– Ну, раз у вас есть таблетки, то у меня – болезни. Я хочу две горсти, по одной за каждую.

Диада качает головой, отчего фонарик освещает пространство слева и справа.

– Ты получишь одну.

Бур встает.

– Две, или старый Бур отчалит, найдет голодных мух и вас им сдаст.

– Две! – выпаливает Веспер. – Получишь две.

– Две большие горсти? Отвечаешь?

– Отвечаю.

– Хорошо, видите вон то высокое здание?

Диада направляет свет туда, куда указывает Бур. Луч вылавливает ржавеющую балку, выдающуюся на десять метров вверх, подобно гигантскому скрюченному пальцу.

– Да.

– Шагайте туда, там встретимся. И я поделюсь маленьким секретиком.

Они разворачиваются, пытаясь найти дорогу в темных водах.

– Да пошевеливайтесь. Скоро мухи учуют вашу вонь и слетятся на вас.

Глава девятая

Пульсация сущности отдается в каждом уголке мира. Это паутина света, сгустившаяся на Южном континенте и объединяющая сотни голов. В момент слияния возникает сладкая ностальгия по утраченному величию, а затем сознание Первого снова распадается на фрагменты.

Возвращаясь в многочисленные оболочки, незащищенная сущность выжигается злыми солнцами, ослабляется ненавистью мира.

Первый ощущает невыносимую боль, которая терзает его дольше, чем длится предшествующее мгновение благодати. Первый принимает сделку, он считает, что игра стоит свеч. Постепенно жжение утихает, и Первый снова может действовать. Он говорит множеством голосов из всевозможных потайных мест, и слухи распространяются, подобно внезапному дождю: Злость возвращается. Злость уязвима. Тот, кто уничтожит Злость, может потребовать себе награду, и Первый ее предоставит.

Мгновенно приходят различные ответы.

Голодные обездоленные северяне облизывают губы и натачивают посохи.

На равнинах племена потомков Узурпатора, рисуясь и бахвалясь, состязаются с крапчатыми ходоками и звериными сворами.

В Вердигрисе этой новости еще надо побороться за внимание на фоне внезапной вспышки мора, но те, кто у власти, перебрасываются многозначительными взглядами и удваивают охрану у ворот.

Новость доходит даже до Нового Горизонта. При высоком дворе Демагога многие начинают трястись от страха, не уверенные, что им удастся оставить за собой места у власти. Новость неотвратимо сочится по улицам прогнившего города, передается от рабов к шпионам, и слухи распространяются как вирус. Вскоре один подающий надежды новичок доставляет новости в Железную гору, желая обменять информацию на что-нибудь более осязаемое. Он заключает сделку с Доктором Нолем и получает хорошие деньги. Когда он уходит, Доктор Ноль добавляет очередной разрез к белым пересечениям шрамов на руках и шепотом заговаривает выступающие капли крови.

Прилетают мухи, напиваются сообщениями Доктора и летят дальше на юг – в те места, до которых даже Первому нет дела: туда, где пузырится земля и дрожит воздух, где лежат в руинах Рухнувшие Дворцы и дальше – туда, где царит безумие и откуда в страхе бегут демоны.

* * *

Старую башню венчает тонкий металлический гребень. Так как она наклонена, часть гребня находится под водой, часть – возвышается над крышей, хотя обычно волны покрывают его целиком.

Веспер и Диада балансируют на гребне, цепляясь за мостки, выпирающие из строения, подобно заржавелой кости. Зубы стучат от усталости и холода.

– Думаешь, он придет?

– Сомневаюсь.

– Но зачем ему тогда нас сюда отправлять?

– Тут удобнее… устроить… засаду.

Веспер прижимает ухо к стене башни и не может не слышать скрипа, говорящего о ее возрасте, изношенности и неизбежном падении.

Ветер набрасывается на них, продувает сырую одежду, кусает кожу. Веспер начинает коченеть, представляя, что становится полностью синей, за исключением того оазиса на груди, где ее греет козленок.

После кажущегося бесконечным ожидания наконец возникает Бур.

– Быстрее! – раздраженно произносит Диада.

– А ну ша, – шикает Бур. – Закройте хлебала и потушите свою цацку. Вокруг много хмырей, и они рядом.

Диада выключает фонарик. Довольно хрюкнув, Бур принимается за работу. Механизмы пищат и визжат, как шумные дети, и кривая башня пытается выпрямиться. Целиком ей это не удается, но результата достаточно, чтобы из глубин поднялись скользкие тросы, образующие трясущуюся дорогу от башни к берегу.

Дрожащими непослушными пальцами они привязывают себя, нащупывая путь в темноте. Осмелившись, доверяются древним тросам.