Злополучный репортаж - [2]

Я молча обдумывал неожиданное предложение. Противоречивые мысли, поочередно сменяя друг друга, одолевали меня каждая своей убедительностью: «Посещение универсама прошлым летом, тоже с подачи Шефа, отразилось на мне тяжким нервным потрясением и, как следствие, ночными кошмарами, да еще стал преследовать навязчивый запах "Самсары"… С другой стороны, что со мной может случиться на выставке морских свинок?! Напишу репортажик, выручу Шефа… В благодарность он сразу же возьмет меня в штат… назначит хорошую зарплату… Сделаю карьеру до его зама… Потом, глядишь, и… А мама-то как будет мной гордиться. Еще бы! Из почтальона – в журналисты!»

– Знаете, Владимир Аркадьич…

Не успел я и слова сказать, как мудрый главный редактор, видя и понимая все мои опасения и соблазны, быстро сообразил:

– Во-первых, зови меня Шеф. Во-вторых, ничего не бойся – никаких недоразумений… – он не сдержал смешок, но хмыкнул в сторону, – как в универсаме не будет. Я лично позвоню и предупрежу организатора – это моя знакомая, ее зовут Това Феклистовна… Записывай-записывай, что стоишь смотришь?! Ты ведь уже проявил себя в журналистике – помню-помню… – Снова голова в сторону и хмыканье. – Я сразу это понял, – Шеф положил левую руку мне на плечо, а пальцем правой потряс у меня перед носом, – тебе нравится наше ремесло. Ну что скажешь?

Сомнения – прочь! Я не эгоист: доверие Шефа, мамина радость, Сарочкино восхищение и соседская зависть – все это важнее собственных страхов. Вот так я снова стал журналистом! Хотя больше хотелось побыть самим собой: попить пивка на даче, поваляться на солнышке у речки, половить рыбу…

Глава 2

Воскресное утро выдалось на редкость погожим: солнце уже с раннего утра припекало, а на небе не было ни облачка – чудесная погода для дачного отдыха у реки. Но вместо рыбалки я слонялся по выставке и пытался разузнать хоть что-нибудь о морских свинках.

Откуда-то справа раздалось раскатистое, усиленное репродукторами сообщение, и я, как заправский журналист, достал из кармана блокнот и перелистал его. На первой странице был рецепт моей авторской пиццы «Мазель», на двух следующих – набросок прошлогоднего алкогольного расследования и коды домофонов моего почтового участка. Я открыл чистую страничку и сокращенно записал то, что транслировали на весь зал: «поб. в номинац. мех. экстрим. короткошерст Пиня».

Шел второй день Южной выставки морских свинок. Признаться, весь первый день я откровенно провалял дурака и ничего не фиксировал, резонно рассудив, что все самое значимое и интересное организаторы, наверняка, приберегли на заключительный день. Поэтому большую часть субботы я провел возле пивного ларька – сидя на бордюре в прохладной тени каштана-великана, дуя пенное и закусывая сушеной таранкой. И вот сегодня где-то к середине дня я с ужасом осознал, что, видимо, ошибся в ожиданиях, и теперь приходилось срочно наверстывать упущенное.

Я пробирался сквозь толпу в поисках того самого Пини, чтобы взять интервью у его владельца. Народу была тьма-тьмущая, а вот свободного места – крайне мало. Расставленные рядами столы образовывали лабиринт с узкими проходами. В плотно прижатых друг к другу открытых вольерах сидели щекастые грызуны, и все дружно что-то жевали. Свинки работали сначала передней частью – с челюстями, а затем задней… а то и обеими одновременно. В огромном помещении духота стояла страшная, и жутко воняло.

Не обращая внимания на неудобства, свинкозаводчики расческами, фенами, бигуди и другими средствами придавали маленьким питомцам наиболее выигрышный вид – точно в соответствии со своими своеобразными представлениями о красоте. Мало того, отвлекаясь от придания лоска будущим чемпионам, свинководы постоянно мельтешили по узким проходам, не давая возможности посетителям выставки как следует приглядеться к причудливым животным за их кровные двести рублей, уплаченные за входной билет.

Чисто инстинктивно я потянулся на свет, туда, где высокие витринные стекла образовывали угол. Там происходила особенная возня и суета. Именно оттуда звучали сообщения ретрансляторов, громкие выкрики, смех и аплодисменты. В огороженном столами светлом уголке вершилось главное таинство всего мероприятия – конкурсные отборы и награждения победителей, а в паузах проводились различные лекции, мастер-классы и рекламные презентации.

«Терпеть не могу зоопарки», – с раздражением поймал я себя на этом открытии. Мне ничего не нравилось, что здесь происходило: ни то, как толкались посетители, ни то, как свинкозаводчики глумились над безобидными животными… ни то, как они стали на меня глазеть, когда я взял в руки каталог выставки, чтобы узнать, где искать этого чертового победителя в номинации «самый короткий мех», ни то, как после этого за мной установили самую настоящую слежку…

«Так и есть, – удостоверился я, – за мной следят трое: мужик и две тетки». Соглядатаи распределились тактически грамотно – позади и по обе стороны от меня. Я поспешно бросил каталог на стол и направился обратно в зал. Три тени последовали за мной.

«Мало им, что эксплуатируют инстинкт свиней, вынуждая тех бесконечно размножаться, устраивают среди бела дня свои шабаши, берут деньги за показ, так еще и не дают работать журналисту… Да что ж это такое, в самом деле?! Что они там себе думают, что я свинью у них украду? или подложу?» – про себя возмущался я, то и дело оглядываясь на преследователей и уходя от погони все дальше вглубь зала.