Злобный заморыш - [18]

— Прощай, Магнус. Не держи зла, ты сам бы также сделал на нашем месте, — выдала эльфийка, ловя полный совершенно космического охренения взгляд своего невольного напарника. На большее он уже не был способен, так как легконогая рванула с места к стоянке дилижанса. Пыхтя и проклиная все, Маверик ринулся за женщиной.

Хорошо иметь идеальное зрение, способное работать биноклем. Убедившись, что оба кида отошли на внушительную дистанцию, я встал, превозмогая и матерясь. На снег полетели очки — битые, царапанные, прошедшие семьдесят семь кругов ада, устроенного Хаёркрантцем сотоварищи. Вторая пара, терпеливо дожидавшаяся меня в чемодане все полгода, заняла своё место на лице. Выдохнув облачко пара, я пошарил в одном из кармашков чемодана, выудив оттуда заначенную полураздавленную сигарету. Перекур.

Мне предстоял самый настоящий подвиг — маршбросок на полкилометра в ближайший жидкий лесок, по бурелому, распугивая птичек и прочую лесную живность. Гоблинши слишком надежно меня укатали на своих горках и впадинах. Дыша как умирающий лебедь, я поволок свой чемодан в снежный лес. Влачась по буеракам и колдобинам, я ощущал себя Сизифом, которому подкинули сверхурочных, аватарой усталости и реаниматологом, взявшим четвертую смену подряд без амфетамина. Одновременно.

Сил хватило впритык. Дотащившись до небольшого деревца с содранным пластом коры, трепетавшем на легком ветру, я упал как подрубленный, начав храпеть еще в полёте. Через некоторое время мне по ребрам прилетела пара ласковых пинков от существа, настойчиво требовавшего внимания. Пришлось уделить.

— А, это ты, Божественная Шляпа, — каркнул я спросонья, пытаясь принять сидячее положение, — До сих пор используешь эту унылую Подставку?

— Лишь твое искреннее почтение к моему головному убору спасает тебя от кастрации, кид, — присевший рядом со мной на корточки гоблин явил миру белоснежный оскал зубов. Перья на его шляпе покачивались от порывов вечернего ветерка, — На сколько тебя сделали эти гаврики?

— «Сурт» с парой дополнительных обойм, 20 кригстанских крон, шестнадцать кроули, — доложил я, принимая из рук Хагрхиггса бурдюк с гоблинским тонизирующим настоем. Пара глотков и мир наливается контрастом и резкостью.

— Ерунда, — пренебрежительный мах зеленой лапой, — Пушка хорошая, но патронов к ней не найдешь. У кригстанцев всё своё, особенное, чем и гордятся. Деньги вообще смешные, за день попрошайничества в Хюгге сможешь зашибить в три раза больше.

— Порадовал, — с сарказмом выдал я, — До него еще дойти надо.

— Твой план, — клыкасто ухмыльнулся гоблин, — Твои проблемы. Я здесь лишь шмотки закинуть. Принимай давай.

Гуманитарной помощи от зеленого народа было не так чтобы много. Штаны и куртка грубой кожи, небольшой рюкзак, да новая рубашка из серии тренировочных рубищ. Куда выше качеством достались неубиваемые сапоги-говнодавы, две «порции» мягких портянок да шляпа, весьма напоминающая треуголку. Всё это я и напялил на себя, взамен передав Хаггрхиггсу свой чемодан. Сразу стало куда удобнее и свободнее.

— Спасибо, — улыбнулся я гоблину.

— Пара кусков кожи да прогулка — невеликая цена за жизнь, кид, — ощерился гоблин, выуживая из-за спины какую-то хреновину, а затем всучивая её мне, — А вот это от матери Шахтшарх.

«Это» оказалось старххом, боевым ножом орков большинства племен Лазантры. Здоровенный увесистый клинок с обухом как у топора, зубчатым кровоспуском и хищно загнутой верхней половиной лезвия едва не утянул мою руку вниз. Увенчанный шипами кастет, прикрепленный к роговой рукояти, был покрыт подозрительными темными пятнами и выглядел угрожающе.

— Слышишь, Подставка, я какое плохое зло матери-то сделал? — растерянно спросил я, разглядывая зажатую в руке здоровенную дуру, которая весьма успешно претендовала на роль меча, — Мне с этим на дракона идти? Или на Хаёркрантца?

— Сразу видно, что ты харизмат, а не умник, — коварно похвалил меня гоблин, тут же обломав, — Ты к нему приглядись, олух.

— Спасибо матушке, — охнул я, выполнив совет когда-то спасенного с помощью моих зорких глаз гоблина, — Большое спасибо!

— Вот то-то же, — гыкнул Хагррхиггс, щелкая ногтем по гулко зазвеневшему старрху, — Ладно, бывай кид. Тебе пора, путь неблизкий. И… что бы ни случилось, в лагерь не суйся с этим ножом. Он принадлежал бате Хаёркрантца.

Мой тихий изумленный мат выслушивала уже удаляющаяся спина гоблина. Полюбовавшись на это успокаивающее нервы зрелище, я вновь раскинулся на снегу, заснув с чистой совестью. Всласть отоспавшись впервые за полгода, накинул на спину подаренный рюкзак, приладив под него ножны со старрхом, да поковылял себе потихонечку в Хюгге. Идти предстояло около недели сквозь редкий болотистый лес, но я никуда не торопился. Долги розданы, дорога выбрана, впереди новая жизнь, в которую я вступаю, куда более осведомленный в окружающем мире и уверенный в своих силах.

В Крозендрейке из нас делали не охотников на монстров, даже боевая подготовка и та заключалась в поверхностном ознакомлении с огнестрельным оружием. Самооборона и холодное оружие? Тоже нет. В течение полугода гоблинский лагерь выдавливал из нас изнеженность городского жителя, привыкшего к кондиционерам, сетевым магазинам и туалетной бумаге. Нас учили быть бродягами, выживальщиками, неприхотливыми боевыми бомжами Бога-из-Машины. Гоблины в этом отношении были непревзойденными специалистами.