Зло в имени твоем - [73]

За столом сидел Дорваль. Он был не один, и по возбужденному виду обоих сотрудников французского ДСТ было видно, что их спор зашел слишком далеко. Увидев подходившую женщину, Юэ встал и отошел от стола, даже не став ее дожидаться. Это ей не понравилось, но, ничем не выдавая своего отношения, она подошла к столику Дорваля.

— Салют!

— Салют. — Дорваль встал и поцеловал ее.

— Как твои дела? — спросил он, когда они снова сели за столик.

— Нормально.

— Ты была в тюрьме?

— Да, но интервью не получилось.

— Не нужно было туда ходить, — проворчал Дорваль.

— Почему?

— Они все равно бы ничего не рассказали.

— Я этого не знала.

— Нужно было послушать моего совета.

— В следующий раз — обязательно.

— Хорошо. — Дорваль как-то странно взглянул на нее. — Может, поднимемся ко мне?

— И закажем ужин наверх? — поняла она.

Ей снова показалось, что он как-то странно смотрит на нее. Или это ей только казалось?

Потом было долгое, затяжное пиршество любви и смятые простыни на его кровати. Ужин так и остался нетронутым на столике, когда они, тяжело дыша, наконец разомкнули объятия. Дорваль достал сигарету. Сегодня он был мрачнее вчерашнего, но, возможно, это объяснялось завтрашним визитом Марата.

— У тебя неприятности? — спросила она.

— С чего ты взяла?

— Мне кажется, ты сегодня какой-то задумчивый. И потом, я видела, как ты спорил со своим другом.

— У нас с ним часто случаются споры, — чуть улыбнулся Дорваль.

— Когда мы завтра увидимся? — Она не хотела задавать этого вопроса, но не задать его не могла.

Может, кроме желания узнать время приезда Марата, она действительно хотела видеть Дорваля.

— Не знаю, у меня завтра много дел.

— Мы могли бы провести весь день вместе.

Он взглянул на нее, или это ей только показалось?

— Завтра я не могу. Утром я должен быть в аэропорту, — сказал он.

— Хорошо, тогда я буду ждать тебя в отеле, — согласилась она. — Когда ты вернешься?

— В двенадцать. Завтра утренним рейсом в десять часов из Парижа прилетает мой друг.

«Напрасно он это сказал», — подумала Марина.

— Я буду ждать тебя в отеле.

— Договорились. — Он потушил сигарету и, взглянув на нее, прошептал: — Иди ко мне.

Поздно ночью она вернулась в свой номер и уже не удивилась, увидев сидевшего в знакомой позе Ронкаля.

— Я его нашел, — невозмутимо сообщил тот, — он уже позвонил в Буэнос-Айрес.

— Хорошо. — Она поправила спутавшиеся волосы и села на постель, закрыв глаза.

Ронкаль терпеливо ждал.

— Как вы его нашли? — спросила она, словно оттягивая время.

— Их лаборатория сейчас на судне «Боливар». Было нетрудно. Я ему все передал. — Ронкаль не отличался многословием.

— Да, конечно. — Она открыла глаза. — Когда я должна улететь из Сантьяго?

— Завтра, вечерним рейсом. Утром вы должны переехать в другой отель, — равнодушно напомнил он, — вы знаете в какой.

— Да, завтра. — Она снова закрыла глаза и просидела так минут пять.

Ронкаль ждал.

— Простите, — наконец открыла она глаза, — я задумалась.

Он ничего не ответил. Он ждал. Нужно было решиться. Она снова закрыла глаза.

— Марат прилетит завтра, — наконец сказала она, — утренним рейсом из Парижа. В десять часов. Постарайтесь попасть только в него. Вы слышите, только в него.

Наверное, последних слов он уже не слышал. Потому что, когда она кончила говорить и открыла глаза, Ронкаля уже в комнате не было. И тогда она снова закрыла глаза и просидела так еще минут тридцать.

Завтра все должно было решиться.

В эту ночь ее опять оставили одну в большой московской квартире, и она ходила по комнатам, натыкаясь на острые углы, и искала своих родителей. И нигде их не находила.

Утром за завтраком не было никого. Ни Дорваля, ни его друга. Видимо, они уехали в аэропорт. Она слонялась по отелю, не решаясь признаться самой себе, что начинает беспокоиться за неясный исход схватки в аэропорту. Она поминутно переключала каналы телевидения, пытаясь узнать из местных новостей что-либо о случившемся. Через час по-прежнему не было никаких известий. В одиннадцать тридцать она собрала свои вещи и спустилась вниз. По-прежнему не было никаких известий. Расплатившись, она вызвала такси и поехала в отель, расположенный на другом конце города. И, едва разместившись, бросилась к телевизору. По-прежнему не было никаких вестей. Впрочем, в тоталитарном государстве ожидать иного было бы наивно. Новости обычно поступали, если поступали вообще, с недельным опозданием. Она не заметила, как заснула, сказалось напряжение последних дней. Открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие. После возвращения из тюрьмы она не замечала за собой никакого наблюдения, видимо, Родригес распорядился прекратить слежку, уже не сомневаясь в бесперспективности таковой. Рядом стоял Ронкаль.

— Что случилось? — спросила она.

— Его нет, — сообщил Ронкаль.

— Вы его убили?

Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.

— Только его? — вырвалось у нее против воли.

— Меня ищут по всему городу, — сообщил Ронкаль, — я уеду через Вальпараисо.

— Как вы его нашли?

— Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.

— Да, конечно, — почему-то согласилась она, — второй выстрел был лишним.