Злая зима - [10]

– Я в курсе. Но у нее бзик на упырях. Анализ определил, что она в двадцати процентах счастливчиков, – Эльза дважды загнула пальцы, заключая слово в кавычки, – которые могут обратиться. Ну, знаешь, без аллергии на вампирские слюни. Она каждый месяц ходит сдавать кровь в пункты переливания. И она постоянно выносила мне мозг, что я должна испить ее крови… В общем, с ней мы поругались.

– Так себе друзья.

– Кто бы говорил! – вспыхнула Эльза. – Что-то я не вижу добровольцев, готовых провести с тобой зиму. А ведь работенка непыльная!

– Это поначалу, – ответил Брун. – С каждым днем мне все сложнее будет просыпаться. На механические будильники я почти не реагирую, а вот присутствие посторонних чую. В фазе глубокого сна я могу обернуться спонтанно. Мало кто хочет будить медведя.

– Разве ты не контролируешь себя в зверином обличье? – удивилась она.

– Не всегда, – неохотно признался Брун.

– Почему ты так не хочешь в спячку? – рыжие глаза загорелись любопытством.

– У меня есть дела, – скупо ответил он, заезжая на стоянку.

– Ночью я погуглила: у оборотней-медведей, которые не впадают в спячку, сокращается продолжительность жизни.

– А у некоторых медведей во время спячки жизнь и вовсе может неожиданно прерваться. Приехали.

Пока Брун возился с ключом, открывая дверь офиса, Эльза стояла рядом, внимательно рассматривая блестящую металлическую табличку с черными буквами, которой Брун втайне гордился.

– Что еще? – не выдержал он.

– «У Бруна»? Серьезно? – сказала она. – Ты, я так понимаю, кто-то вроде частного детектива?

– Частные расследования, да.

– «У Бруна» – звучит как харчевня.

Брун выпрямился, распахнул дверь и вошел первым, оставив Эльзу в коридоре.

– Что вообще за имя – Брун? – Она догнала его в приемной.

– Кто бы говорил! У тебя ужасное имя!

– Эльза? Что с ним не так? Простое и мелодичное.

Брун сжал зубы, тщась объяснить, но в итоге махнул рукой.

– Брун – а полное имя Брундон? – Эльза повесила шубу на спинку стула и уселась за стол в приемной на место Кости. Сегодня она оделась скромно и непритязательно – синие широкие джинсы, ботинки на грубой подошве и черная водолазка, – но смотрелась все равно куда лучше своего предшественника. – Брунислав? Брунгильда?

– Просто Брун. Второе имя Ррун. Брун Ррун Торн.

Эльза недоуменно на него смотрела несколько мгновений, а потом вдруг расхохоталась. Она смеялась так искренне и заразительно, что Брун против воли тоже улыбнулся.

– Ты серьезно? Это твое имя? – переспросила она, вытирая подступившие слезы. – Брун Ррун Торн? Родители решили назвать тебя в честь звука, с которым заводится железный монстр, на котором ты ездишь? Согласись, смешное имя. Ты и сам улыбаешься.

– Ты очень красивая, когда смеешься, – заметил он, все еще улыбаясь.

Теплые карие глаза, глядящие на него, вмиг посерьезнели, и Брун вдруг смутился, быстро прошел в кабинет и уже оттуда попросил:

– Сделай мне еще кофе.

Когда Эльза вошла в кабинет, карниз снова висел над окном, а чуть примятая штора собралась в узкий ручеек сбоку окна. Девушка поставила чашку перед Бруном, прищурившись, посмотрела на окно.

– Я знаю, что криво, – сказал он, пряча молоток в полку стола и заранее раздражаясь.

– Почти незаметно, – успокоила его Эльза. – Будут поручения?

– У меня сейчас встреча. Проведешь клиентку ко мне и потом улыбнешься ей на прощание. Постарайся вести себя уважительно и не давать мне непрошеных советов.

– Это каких? Ты, случайно, не обиделся за то, что мне не нравится название твоей фирмы? Или за то, что утром я назвала тебя толстым и волосатым? – уточнила Эльза.

– Я не обиделся, – терпеливо возразил Брун, пригубил обжигающий кофе. – Просто веди себя как нормальный секретарь.

– А потом, раз у тебя на сегодня так мало дел, пойдем по магазинам.

– По магазинам? – Брун едва не поперхнулся кофе.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я на кого-нибудь набросилась? В местах скопления людей мне сложно контролировать себя. Кто тогда тебя разбудит? Вряд ли меня будут волновать твои проблемы, когда я стану вампиром.

– Вряд ли они тебя и сейчас волнуют. Ты просто отрываешься на мне за месяцы вынужденной изоляции. Послушай, отчего бы тебе не позвонить какой-нибудь подруге? По телефону ты не сможешь никому пустить кровь, выговоришься, и мне станет легче тебя терпеть.

– И о чем мне с ними говорить? Я не хожу в академию – меня отстранили от занятий, потому что я не прошла медкомиссию. Я не была на вечеринках, с той самой… Я даже по магазинам уже два месяца не ходила!

– Можешь обсудить с ними меня, – щедро предложил Брун, – и все мои многочисленные недостатки.

– Не спрыгивай с темы, – пресекла его попытки Эльза. – Мне нужно что-то вместо шубы, что-то более подходящее для Звериного квартала.

– Ладно, шопинг, – выдавил он с отвращением. – Иди в приемную.

– Есть! – Эльза отсалютовала ему ладошкой. – Кстати, а что за клиентку ты ждешь? Чем конкретно ты сейчас занимаешься?

– Пытаюсь понять, как я так влип, – пробурчал Брун.

* * *

Клиентка, густым контральто представившаяся по телефону Айседорой Дробовицкой, оказалась хрупкой старушкой с лиловыми буклями и тонкой полоской розовой помады на высохших губах. Эльза догадалась принести из приемной свой стул, и Айседора присела на краешек, держа осанку как графиня. Ее шубу, графитовую норку, Эльза унесла в приемную, делая большие глаза. Брун сразу вспомнил, что не предусмотрел вешалок.