Злая корча. Книга 2 - [45]
Но нас пока интересует не неведение «старейшего специалиста по пчеловодству нашей страны» (так автор представлен в предисловии), а другое: в каком именно году рожь стала так пачкаться? Щербина написал много книг и переиздавался десятки раз. Приведенная выше цитата — из издания 1964 года. От издания к изданию текст немного менялся. В издании 1956 года мы эту же фразу можем найти в более коротком варианте «В это время нельзя пройти по ржаному полю, не испачкавшись»[220]. А вот в учебном пособии 1947 года при описании медвяной росы (она привычно объясняется автором выделением сладкого сока, которое «происходит обычно при резких переменах температуры в течение суток») запачканные брюки не упоминаются[221]. Следовательно, мы можем предположить, что брюки начали пачкаться на советских полях в период от 1947 года и до 1949 года (согласно аннотации, издание «Пчеловодства», впервые выпущенное в 1952 году, подготавливалось в конце 40-х).
Казалось бы, это нам ничего не дает, но на самом деле может навести на мысль — а как, собственно, обстояло дело с запачканными брюками в других странах? Не стоит ли здесь повнимательнее изучить, например, рекламу новозеландских или австралийских прачечных, о которых упоминалось выше? Реклама австралийских химчисток вполне могла бы помочь нам разобраться со средневековыми (и не только средневековыми) эпидемиями эрготизма (я, кажется, предупреждал, что имеет смысл искать нестандартные подходы?). Если мы, допустим, примем на рассмотрение гипотезу Чижевского о влиянии солнца, то придется предположить, что резкое распространение спорыньи происходит в определенные годы на всей планете относительно одновременно (там, где в тот момент появляются локальные благоприятные условия для развития грибка). То есть место, где спорынья внезапно начинает «пачкаться», может быть где угодно, и даже лучше для наглядности поискать его подальше от Европы.
И австралийские газеты, действительно, сообщают нам, когда «проблема запачканных брюк» серьезно беспокоила местное население — кроме упомянутого выше 1951 года (реклама химчисток продолжилась и в 1952 году), спорынья сильно распространилась в Австралии в 1937–1938, 1941–1942 и 1947–1949 гг.
В марте 1937 года в газете The Courier-Mail появляется заметка о том, что медовая роса спорыньи беспокоит игроков в гольф, пачкая их брюки[222]. Речь здесь о спорынье на паспалуме (травы семейства злаковых; нередко используются на полях для гольфа). К маю от спорыньи уже начинают дохнуть коровы[223]. Но в хлеб она попасть не может, люди непосредственно от нее не страдают, а о коровах публика думает значительно меньше, чем о своих брюках. К июлю волна публикаций нарастает, обеспокоенным спорыньей читателям дает интервью министр сельского хозяйства. Дети приходят после школы, перепачканные медовой росой — все дорожки и тропинки покрыты липкой травой. Гольфы и брюки плохо отстирываются. Жалобы в мэрию и просьбы постричь эту мерзкую траву на дорожках печатаются в местных газетах регулярно, но помогают мало. А химчистки реагируют медленно, спасители появляются только в мае следующего года: в одной из старейших австралийских газет Maitland Mercury весь май идет реклама химчистки Макговерна и Риби: «Не повезло? Ходили по траве? Брюки погибли? Ерунда! Мы очистим пятна спорыньи, и костюм будет как новый!»[224]. Коровы дохнут в 1938 году еще больше, чем в 1937-ом, луга заражены спорыньей еще сильнее. Единственный способ, как пишут газеты, спасти стада — не пускать их на зараженные луга. Но на севере других лугов нет, заражено все. Однако общество по-прежнему волнует не это — спорыньи много, на химчистке и разориться можно. Поэтому обеспокоенные джентльмены к августу серьезно обсуждают вопрос замены для игроков в крикет брюк, застиранных уже до дыр, на шорты. Сразу несколько газет откликаются на этот наболевший вопрос[225]. На следующий год рекламы химчисток уже нет, распространение спорыньи заканчивается.
Медовая роса появляется вновь с февраля 1941 года. Газеты пестрят жалобами игроков в гольф и крикет, которым правила запрещают носить черные брюки, приходится носить бежевые, но толку нет: «После матча ноги по колено черные от этой спорыньи!»[226]. В это же время власти Австралии, видя местный урожай спорыньи (уже ржаной) и осознавая угрозы военного времени, проводят импортозамещение необходимых лекарственных средств, особенно такого важного стратегического сырья как спорынья. Австралия перестает закупать спорынью в Японии и начинает собирать местную. Австралийский изобретатель Хэдли Тейлор разрабатывает специальную машину для сбора спорыньи, которую демонстрирует в 1941 году. Обыватели тем временем по-прежнему обеспокоены своей одеждой: еще одну жалобу на то, что «брюки невыносимо липкие», а ситуация с медовой росой «хуже, чем когда-либо раньше» можно было прочитать в апреле 1942 года
