Зивелеос - [27]
Такие генераторы энергии могут быть необычайно малыми по размеру, но чрезвычайно ёмкими. Положишь такую коробочку в карман гидрокостюма и обогревайся в самые лютые морозы хоть целый год.
Я рассказал вам сейчас об этом направлении в качестве примера. Следует подумать, не нашёлся ли какой изобретатель, что мог ввести нас всех в заблуждение своим новшеством, кажущимся иным людям простым фокусом. На этом я позволю себе закрыть наше сегодняшнее заседание.
Кому нужны дети?
Август соскользнул в историю, чтобы повториться лишь в следующем году. Пришёл сентябрь с похолодавшими ветерками и назойливой слякотью, распускающейся под ногами от дождей ещё не противно холодных, но и не приятно тёплых, как в июле. Одна часть страны озаботилась началом учебного года и грядущими забастовками учителей, другая часть поездками на курорты в связи с наступлением бархатного сезона. Парламентарии ещё не начали заседания осенней сессии.
Прошёл почти месяц или более того, как ничего нового не было слышно о Зивелеосе. Он будто пропал. Газеты ещё писали о своих впечатлениях от увиденного в тот памятный вечер, рассказывали о предположениях и догадках, ссылаясь на мнения компетентных специалистов. С несколько запоздалой информацией, но более внушительно выступили еженедельники. Телевидение и радио продолжали жужжать о двух необычных ограблениях, но с несколько большими интервалами между жужжаниями на эту тему.
Проблема была в том, что силовые структуры не могли предоставить никакой более-менее значащей информации. Все следы канули в воду. Кто приносил письма от Зивелеоса в редакции газет, выяснить не удалось. На конвертах не было отпечатков пальцев ничьих кроме редакторов, вскрывавших послание, и их помощников. Второе исчезновение грабителя в виде голубого облака никто так и не разгадал. Никакой пьяница или бомж не сообщали больше о встрече с инопланетянином.
Установленное наблюдение за сотрудниками редакций газет «Московская невралька» и «Невралька России» ничего не дало. Журналисты и другие служащие этих газет приходили как обычно на работу, готовили свои репортажи и другие материалы, связанные или не связанные с Зивелеосом, но больше не сообщали о каких-либо контактах с ним.
Некоторые всплески сенсаций возникали, конечно, когда, например, подал в отставку генерал Казёнкин. Естественно, отставка была провозглашена добровольной, то есть по его собственному желанию, хотя ни у кого не было сомнений, что отставки потребовал президент. Вопрос обсуждался на всех уровнях лишь один — связана ли отставка с неудачами по розыску Зивелеоса или с некорректным поведением генерала по отношению к академикам, которые незамедлительно после того самого совещания с генералом и другими офицерами потребовали отстранения от дел невежественного чиновника. Пожаловались на генерала и некоторые олигархи на его не совсем почтительное отношение к ним в казино и отказе возвращать экспроприированные у них деньги. Все понимали, что деньги должен возвращать не генерал, но коли есть недовольства и есть кто-то виновный, так уж сразу всё в кучу на него.
Народ к сенсациям давно привык. Пошумят, пошумят вокруг одной какой-то и потихонечку забывают до следующей, чтоб снова взорваться любопытством. А между сенсациями жизнь становится скучноватой. Потому никто сначала и не заметил, как из подворотен, со дворов захудалых да с вокзалов и подвальных помещений заброшенных зданий стали куда-то пропадать зачуханные, замызганные дети, которых в последние годы всё прибывало. А тут вроде как наоборот.
Первыми удивление необычным явлением высказали работники управления по делам несовершеннолетних, что неподалеку от Курского вокзала.
— Слушай, Татьяна, — обратился ближе под вечер старший лейтенант Петрошевский к младшему лейтенанту Кудрявой, — что-то я давно твоего Глухаря не вижу.
Глухарём они прозвали мальчишку лет двенадцати, которого почти каждый день приводили в отделение за бродяжничество, за то, что спит не там, где можно, ест то, что никто ему не давал, деньги достаёт у тех, кто ему не собирался их предлагать и т. д. Каждый раз, когда его приводили в отделение и просили отвечать по существу, он всегда по пять раз переспрашивал, клянясь, что не услышал вопроса.
— Ты что же, глухарь, что переспрашиваешь?
— Глухарь, а то, кто же? — ответил он, забыв в этот раз переспросить. Так и назвали его глухарём, хотя слухом обладал он прекрасным.
— Не знаю, — ответила Татьяна и развела руками. — Ни его не вижу, ни Гавроша с Тиной, ни их шефа конопатого. Куда они запропастились? И вообще как-то пустовато у нас стало. Не понимаю, в чём дело? Может, у них какая-нибудь своя малина образовалась? Зима не наступила, а все попрятались бог весть куда.
Старший лейтенант посмотрел задумчиво на свою хорошенькую коллегу, с которой они работали вместе вот уже почти год, и высказал предположение:
— А может, их кто усыновил?
— Сразу всех? — рассмеялась Татьяна. — Я что-то вообще ребят перестала видеть даже в переходах? Тебе не кажется это странным?
— Очень даже кажется.
— Надо доложить руководству.
— Да они посмеются над нами.
— Могут, конечно. До детей никому сейчас дела нет по-настоящему.
«На свете миллионы рассказов. Но рассказ рассказу рознь. Один – полная выдумка, когда читатель сразу говорит «Ну, это всё сказки», другой является исключительным отражением действительности, в которую нельзя не поверить. Всякий рассказ хорош, когда всему сказанному веришь…».
«Пацаны и пацанки» – сборник рассказов, в которых автору удаётся не только затронуть вопросы культуры, а, скорее, бескультурья, безнравственности в нашей стране, но и показать молодым людям, подрастающему поколению, как несложно стать чище душой, вложить часть своей души в общее светлое будущее – и своё собственное, и всей России, чтобы все мы стали по-настоящему счастливы. Эта книга не может не тронуть сердца тех читателей, которые переживают за происходящее в стране и искренне, как и Евгений Бузни, пытаются изменить мир к лучшему.
«Шпицбергенский дневник» относится к жанру романа, хотя в нем совершенно отсутствует какая-либо любовная коллизия, без которой многие читатели не представляют себе роман. Это не научный труд, но писательские размышления, его исследования человеческих взаимоотношений, приобретающих особое значение на заполярном архипелаге, где русские и норвежцы, находясь за тысячи километров от родных мест, вынуждены жить вместе, сотрудничать, дружить, спорить, любить. Это рассказы очевидца и участника многих описываемых событий, часто трагедийных, интригующих, облеченные в художественную форму.
В романе описываются события нашего времени, главным героем которого является молодой учёный Науков. Роман не является научной фантастикой в прямом смысле, хотя открытия, сделанного учёным, на самом деле не было. Действия в романе разворачиваются так, как если бы это открытие имело место в реальной жизни. Суть его заключалась в том, что придуманное учёным вещество оказало воздействие на миллионы женщин и мужчин, заставившее их первомайской ночью полюбить друг друга и предаться любви, в результате которой все женщины, попавшие под влияние этой любви, независимо от возраста и способности к деторождению, забеременели и должны были родить мальчиков-близнецов. Неоднозначное отношение общества к возможности неожиданного демографического взрыва вызвало и разные диаметрально противоположные действия в отношении учёного.
Некоторые события романа имели место в действительности, тем не менее, отдельные персонажи являются вымышленными. Совпадение фамилий с реальными людьми может быть случайным, а изложенные факты не всегда в точности соответствуют происходившим в жизни эпизодам. Автор просит прощения, если упомянутое будет замечено читателями.
Последние годы жизни державы СССР. Страна накануне коллапса, о приближении которого знают пока лишь единицы. На героиню романа наваливаются новые несчастья. Настенька клянётся себе принимать удары судьбы без слёз и стойко выдерживает судебный процесс по обвинению её в убийстве. С помощью друзей она побеждает, но это был не последний удар. Девушка обретает счастье в семейной жизни тогда, когда митинговые страсти и избирательные кампании делят общество на враждующие стороны.