Зинуля - [5]

Зинуля. Я — не человек? Я — не человек? Люди ждут бетона, он в это время халтурит, а я должна закрывать глаза, по-твоему?

Нина. Мужику заработать надо… у него семья!

Зинуля. А те, которые ждут бетон, не хотят зарабатывать? У них нет семьи? Они воздухом питаются?

Нина махнула рукой.

Не маши! У тебя привычка прекрасная — махнула, и уже вроде ты доказала, уже вроде ты права! А ничего ты не доказала! Чем я не человек? Почему? Потому что меня сняли ни за что? Забыли, что творилось на растворном? Я хоть какой-то порядок навела. Даем сейчас каждую смену на двадцать кубов больше! За это Виктор Николаевич меня снял?

Нина. Ну и что ты тут села? Думаешь, сейчас вся стройка прибежит? На руках понесут тебя… в твою будку? Никому не надо твое старанье, ты можешь это понять?.. Ходячая газета!

Валя. Зачем ты, Нинка? С нее требуют, и она требует.

Нина. Да никто от нее не требует. И половины! Кто требует — начальник? Она сегодня убедилась… что он требует. Для кого ты стараешься, дура? Для кого?

Зинуля. Для всех!

Нина. О! (Смеется.) Это кто такие — все? Они где? Шофера да мы — вот тебе твои «все»… Всегда она на месте! Всегда вовремя! Всегда точно! Положено! Не положено! Откуда только силы берутся? Ты видела, чтобы еще кто-то так… как ты?

Зинуля. Мне примеров не надо… я сама себе пример!

Нина. Ах, сама себе… Тогда найди такую работу, где сама себе. Иди сторожем. Вот там, пожалуйста, не спи по ночам сама себе. Будешь лучший сторож СССР! Знаешь, как называют растворный? Гауптвахта! Проштрафился шофер — его к Зинуле на растворный. Хуже нет наказания! Юра рассказывал… Ты все хвастаешь: «Не было подъездов на объектах, я добилась». Так вот, чтоб ты знала, — ребята больше зарабатывали, когда твоих подъездов не было. Приедут, подъезда нет — не повезем. Тогда прораб вынужден за один рейс писать два, а то и три! Лишь бы согласились. Поняла? Тебя же все терпеть не могут… с твоей деятельностью! (Вале.) Вчера пачку бумаги купила в канцтоварах… На докладные. Уже казенной бумаги ей не хватает! (Зинуле.) Думаешь, герой — села на пенек? А это не ты села, это тебя жизнь вытолкала сюда, в лес! За твою дикость! Понятно?

У Зинули слезы на глазах, но она с ними борется, не давая пролиться. Валя несколько раз пытается остановить Нину, но Нина ее решительно отстранила.

Просто мы твои подруги, нам тебя жалко… поэтому торчим здесь, возимся с тобой. Нам плевать, сняли тебя или не сняли. Не таких снимают. Пойдешь в бригаду — что такого? Будешь рядовая. Как мы… Моего папку когда-то сняли, был председателем колхоза. Пошел рядовым колхозником, и нормально, не выкаблучивался. (Передразнивает.) «День рождения отменяется. Скажешь Клаве!» Сегодня у твоей лучшей подруги праздник, Людочка тебя любит… ждет, а ты тут сидишь на пеньке… И борешься с Петренко, который в это время, я уверена, где-нибудь в буфете хлещет пиво с дружками, и они хохочут над тобой! И плевали они — и на тебя, и на все на свете!

Зинуля. Конечно! Если вы плюете, почему им не плевать?! (Смахнула слезу.)

Нина(решительно). Ты идешь с нами?

Зинуля. Нет! Этой Людочки, между прочим, вообще не было бы, если бы не я. Забыла?

Нина. Что?

Зинуля. Кто Клаве жужжал: «Делай аборт, делай аборт, зачем тебе ребенок без отца?» Кто? Ты!.. Одна я говорила: «Рожай». Потом комнату отдельную им выхлопотала, место в яслях выхлопотала, легкий труд Клаве выхлопотала. Вам молоко не давали за вредность — я пошла, добилась. По четверо в комнате жили — я пошла, добилась… теперь живете по трое. Все вы забываете. Ну, забывайте, забывайте…

Нина. А ты напомнишь. За тобой не задержится… напомнишь! Что касается Клавы, этим не хвастай… ты ей жизнь погубила! Осталась с хвостом, никому не нужная. А помогаешь ты, чтобы властвовать над нами! Чтоб никто не мог рыпнуться, отказаться. Я тебя насквозь вижу, Зина! Ты страшный человек!

Валя. Нинка, прекрати! Озверела, что ли?

Нина. Пускай не строит из себя! (Подступает к Зинуле вплотную.) Ты такая честная, да? А вот сейчас на что ты нас толкала? (Передразнивает.) «Скажите начальнику, Коптяева может повеситься!» «Скажите, что все общежитие гудит!» Оно, может, и гудит. (Пальцем щелкнула себе по шее.) Ты же нас посылала врать! А для чего? Чтоб начальницей быть? Прямо срослась с этой будкой… будто родилась в ней. (С напором.) Ты не в будке родилась — ты у матери в животе родилась! (Помолчав.) Пойдешь с нами?

Зинуля(остервенело). Нет!!!

Валя(приближается к Зинуле, по-хорошему, ласково). Зинуленька, вот послушай меня. Давай сделаем так. Сейчас поедем, отпразднуем рождение Людочки, а сидеть на этом пеньке ты начнешь завтра утром… какая разница?

Зинуля(орет). Ну-ка уходи! Быстро!

Валя не сдвинулась с места, а Нина повернулась и пошла.

Валя. Ну, Зина…

Зинуля. Уходи, я сказала! Я тебя зачеркиваю! У-хо-ди! (С ненавистью, сильно толкает Валю.)

Валя падает на землю. Зинуля, даже не оглянувшись, идет к пеньку, садится спиной к Вале. Валя поднимается, она сильно ушиблась. Смотрит в спину Зинуле — спина чужая, холодная. Валя поворачивается, уходит вслед за Ниной. Зинуля остается одна — сидит на своем пеньке, выпрямившись, застывшая. Но вдруг роняет голову, начинает плакать.