«Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой» - [2]
— Тогда хватит утюжить клешем булыжник, подгребайте к нашей цацке.
Направляя и поддерживая за талию, самонавязаный кавалер переместил Тому ближе к дельтаплану.
— Как вы догадались, я из Одессы. — Стукнув каблуками, наш «мужчина в самом расцвете сил» лихо козырнул: — Позвольте представиться, Александр. Он же Шурик, он же Алик, он же Санёк, он же Саша, он же Саня, он же, если приспичит, Искандер Двурогий.
— Какой?! — не сдержалась Тома, прыснув в мою сторону: — Слышал, Чапа?
Я завидовал ее умению мгновенно преображаться: из гнева в серьезность, оттуда — в заразную для окружающих смешливость, заставляя ответно улыбаться даже тех, кто не только не собирался, но думал, что не умеет.
— Македонского так звали, даже в Коране упоминается, — донесся голос второго пилота. Моего. — А меня — Абдул-Малик. Можно просто Малик, с перенесением ударения на «а».
У крепко сложенного обладателя орлиного профиля вопросов к подопечному — ко мне — не оказалось. Только брови под надетым шлемом взлетели:
— Чапа?
Курчавая снаружи ладонь задумчиво огладила жгуче-черную щетину.
— Вася, — буркнул я.
Малик понимающе кивнул. Протянулась огромная пятерня, машинально мною пожатая.
— Но можно и Чапа, — смилостивился я. Люблю, когда относятся не как к ребенку. — Привык уже.
— Хорошо. Идем к аппарату. Вы вместе? — Шлем качнулся в сторону девушки.
— Да, — почему-то смутился я.
Боялся, не так поймут? Но не пускаться же в никому не нужные объяснения.
Малик посерьезнел и из-под полы показал одесситу внушительный кулак. Тот никак не среагировал. Но увидел. Я видел, что увидел.
Когда все было готово, мы, две пары пилотов и пассажиров, двинулись к ухоженной глыбе на гребне. Шурик нес цветы. Большой и грозный Малик следил за нами, чтоб не отставали и не чудили. Визуальный ровесник одессита, он втрое превосходил того в плечах и во столько же проигрывал в талии. Смотрел сурово, как орел на цыплят, но столь же отечески-оберегающе. Я сразу полюбил его за немногословность. Все познается в сравнении.
Малик первым остановился у камня, пропустив Шурика и придержав нас.
Возложили.
Помолчали.
— У него здесь отец разбился, — вполголоса пояснил Малик, когда шагали обратно. — Еще года не прошло. Аппарат — вдребезги. И кусочков не собрали похоронить. А под склоном еще самолеты времен войны. И гражданский лайнер — много лет назад. Много чего. Братская могила.
«Ободренных» таким образом, нас провели к опускавшимся под дельтапланы треугольникам, вопреки здравому смыслу именуемым здесь трапециями. И началось. Сначала Тома, в подвеске за Шуриком, за ними — мы.
— Абдула, поджигай! — весело кричал подвешенный Шурик напарнику, готовившемуся со мной к старту во втором аппарате.
Тот ухом не повел. Очевидно, вновь набивший оскомину заезженный диалог. Впрочем, выдал нехотя:
— Я мзды не беру. Мне за державу обидно. Я мзды даю.
Ухх! — натянулась ткань, в лицо ударил воздух, и где-то далеко внизу я увидел малюсенькие машины. И совсем микроскопических людей. И — тишина…
Глава 2
Управлять с помощью задницы — не про дурную голову. Про дельтаплан. Нет, про аппарат — так надо говорить. Местная специфика. Как моряку сказать, что судно плавает, или обозвать какой-нибудь сухогруз кораблем.
Свист ветра в тросах не мешал разговаривать. Но мой пилот давал насладиться безмолвием и иллюзией самостоятельности. И полным единением с небом.
Тишину я нарушил сам.
— Смотри!
Малик увидел и резко повел вбок, настигая Шурика с Томой. Но их аппарат упорно несся к мерцающей воздушной воронке, образовавшейся посреди неба.
Не успели ничего понять. Ниоткуда возникший вихрь обжег лютым холодом, вскружил, перевернул, тут же окатил жаром, словно в костер уронил… и выплюнул. Исчез. Как в видео, когда вдруг кончаются деньги на безлимитке.
А в ушах:
— Мамочкааа-а-а! — тоненький угасаюший визг-вопль Томы, переходящий в инфразвук…
— Ай, шайтан тебя дери! — гортанно-каркающе, совсем рядом…
— Ой, вэй… — снова издалека и снизу, с прибавлением многих непонятных и нескольких понятных, но непечатных слов.
Я решил не выпендриваться. Просто орал. Кстати, ура, орем — значит, живы.
Время полета по вертикали осталось неизвестным. Секунда? Две? Как бы не так. Жизнь! Все небывало насыщенные, как оказалось, годы.
— А дельтаплан?!.. — вырвалось у меня.
Пошло прахом, что называть нужно по-другому. Какая разница, как называть, если он исчез! И… одежда. Все исчезло. Как только что родившиеся, мы с пилотом сверзились в копну колючего сена, ушибив все, что возможно, и немножко друг друга.
Из шевелящегося вороха высунулась бритая наголо голова. Моя рука непроизвольно взлетела, ощупывая родные вихры до плеч. От сердца отлегло. До сих пор Малик всегда был в шлеме, потому и всякие мысли.
— Живой?
— Даже немного здоровый, — просипел я, прокашлялся и добавил нормально: — Где Тома?
— С Шуриком, должно быть. Не бойся. Если что, он поможет.
Как раз этого я боялся.
Обходиться без одежды проблемы не составляло: погода благотворила. Тепло и штиль. Полный. Откуда только взялся тот смерч.
Запах сена бил по мозгам. Копна оказалась невероятной горой, как в высоту, так и вширь. Пришедший на помощь кран «Рука Малика» играючи вызволил меня из осыпавшегося барханчика и водрузил на вершину.
"Я понятия не имею, что это за штука, но как же здорово ощущать себя ее хозяином. "Пить хочу!" – и тебе питье… "Спать хочу!" – и кровать… Увезти меня на чужую планету никто не пытается, экспериментов тоже пока не проводят. Пока?!.." Представьте, что вы получили в пользование летающую тарелку со всеми ее фантастическими возможностями. Что бы вы сделали? (Автор обложки – Neangel)
Приключения носителя традиционных ценностей в мире альтернативной морали. Продолжение, книга вторая.
"Относись к другому, как хочешь, чтобы относились к тебе", модифицированные птерозавры как личный транспорт, живые дома, вещи и еда из принтера, смыжи… У вас возник вопрос: "Смыжи — кто или что это?" У арестованных героев тоже.
Герой проходит путь от подростка-максималиста, у которого на все имеется ответ, до задумавшегося о жизни взрослого, поставленного перед решающим выбором. Присутствует ирония в отношении стереотипов (попаданцы, пророчества, мечи и супергерои…), и категорически отсутствуют магия и сверхспособности. "Зимопись": "Как я был девочкой", "Как я был волком", "Как я был пособием", "Как я был номеном", "Как я был невестором", "Как я был стрелочником". Сага о любви, верности и долге, завернутая в щекотливые приключения с провокациями на темы семьи, политики и религии.
Окончание дилогии. Все тайны разгаданы, все интриги раскрыты, все сюжетные линии получат логическую развязку. И все же… (Обложка — Neangel специально для «Ольфа»)
Жили-были два слепых. В прежней жизни, когда глаза видели, один из них дал слово ждать любимую на определенном месте в определенный день. Второй слепой работает таксистом, он зрячий, но узнает, что был слеп, только встретившись с настоящим слепым.
Принцесса Майя, изгнанная своим отцом-королем, после героических скитаний оказывается в аббатстве Муирвуд, средоточии магии и добра этого мира. Впервые за время изгнания Майя чувствует себя в безопасности. Майя должна войти в круг девушек-тайнознатиц, которых тайно обучают искусству чтения и магической гравировки, несмотря на королевский закон, запрещающий женщинам приобщаться к магии. Майя пытается понять, кому можно доверять из тех, кто ее окружает, и постигает свое предназначение — открыть Сокровенную завесу, чтобы спасти друзей, аббатство и Муирвуд. Джефф Уилер — один из крупнейших современных авторов в жанре эпического фэнтези.
Ненавижу лазанью. Ненавижу быть подростком. Ненавижу свой характер. Я должна отпустить свои страхи и отправиться в путешествие в Подгорное королевство. Здесь редко бывают случайности. Но именно я, как говорят местные сверхъестественные существа, которых и не представляла себе раньше, могу помочь решить исход противостояния Благого и Неблагого дворов. Найти замок в самом центре города. И молодого фейри, заточенного в темнице самого глубокого его подземелья. Освободить его. Вручить королю из кошмаров власть над собой… И по уши влюбиться. Деревья перешептываются над моей головой.
Кровь и магия приковали их друг к другу. Брат и сестра, охотник и жертва. Любовь для них запретна, но разомкнуть цепь привязанности невозможно. Есть ли выход, кроме взаимного разрушения? В сожженной столице продолжаются игры вокруг престола. Маги, принцы, министры, солдаты, боги, пленницы и королевы — игроки, фигуры или разменные пешки? За их спинами маячит тень заокеанского магического ордена… И его Великого Магистра — могущественной ведьмы, в чьих руках кукловоды становятся марионетками… Два мира, две мощи сошлись в битве: Орден Игроков против Кукловода Судьбы.
Виолетта Барская жила обычной жизнью: любимый муж, двое маленьких детей. Не было никаких приключений, а только любовь и гармония в семье. Один день изменил всю ее жизнь: авария, смерь мужа и маленьких детей. Она осталась чудом жива, потому, что она не человек — она дампир да еще и королевской крови. Теперь ее мир полон вампиров и конечно же любви.
С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.