Зимняя жена - [7]

Дух отпустил меня и отвернулся, собираясь вернуться во двор. Только сейчас я заметила тяжело дышащих оленей, взволнованно топчущихся около перевернутых саней, прочертивших на снегу грязную серую полосу. Неужели Курх выпрыгнул из них на полном ходу, увидев меня у кромки тумана?

Я еще раз посмотрела на серо-серебристые вихри и вдруг вспомнила о таинственной тени, которую, как мне показалось, я видела.

— Курх, — окликнула я мужа, — я хотела…

Он резко обернулся и, увидев, что я все еще стою недалеко от границы, махнул рукой, знаком веля следовать за ним. В его движениях чувствовалось вновь нарастающее раздражение, и я сочла за лучшее не продолжать и молча поплелась за ним.

*

Что-то происходило в серединном мире. Курх возвращался все более и более хмурым, уклонялся от расспросов, и мысли его витали где-то далеко от меня, как всегда недостижимые. А однажды он и вовсе не пришёл ночевать, и я так и уснула, сидя на лавке и беспокойно вглядываясь в мрак двора через заледенелое окошко.

Проснулась, лишь услышав скрип полозьев. Всполошилась, выскочила во двор. Курх, осунувшийся, угрюмый, доставал из саней изрядно опустевший колчан со стрелами. Кут, поехавший в этот раз вместе с мужем, скакал рядом с духом-Вороном. Я охнула: песец припадал на одну лапу, белая шкура была обагрена буро-красными пятнами.

— Что случилось? — я, как есть — в домашних сапожках и платье — подбежала к Курху.

Остановилась в паре шагов, застыла под тяжёлым взглядом. Мужчина хмуро смотрел на меня, словно бы решая, стоит ли отвечать.

— Кажется, Зима в этот раз будет особенно тяжёлой, — наконец, сказал он.

Ушёл, оставив меня гадать над значением его слов. Кут похромал ко мне,

прося помощи. Я взяла его на руки, погладила. Шершавый язык лизнул ладонь.

— Кто тебя так, малыш?

Очередной медведь-шатун? Стая голодных хищников? Какая сила могла пойти против духа-Ворона, защитника и покровителя всего земного?

Кут ещё раз лизнул руку, напоминая о себе и своей ране. Он, в отличие от Курха, верно, хотел бы поделиться со мной всем, что знал. Но не мог.

— Что там, внизу? — мой голос был настолько тихим, что я сама едва слышала себя. Курх даже не повернул головы, и только мерный стук ложки по тарелке был мне ответом. — Мы… Мы что-то делаем не так? Я недостаточно стараюсь?

Мне было стыдно задавать такие вопросы. Но иного выбора не было. Муж не пускал меня в свой мир, не позволял разделить с ним гнетущее его бремя, и все, чем я могла помочь роду и своему краю, сводилось к мгновением нашего соития.

Ложка замерла. Курх, наконец, посмотрел на меня, маленькую, растерянную, отчаянно сминающую на коленях платье.

— Нет. Все хорошо.

Все было ни капельки не хорошо. С каждой ночью, с каждым разом тело мужа становилось все холоднее. От одного лишь соприкосновения с ним я покрывалась гусиной кожей и начинала дрожать. И Курх, чувствуя это, старался как можно быстрее закончить дело и оставить меня. А то и вовсе, как раньше, выйти вон или перекинуться птицей и исчезнуть в тумане.

Мне оставалось лишь гадать, где я совершила ошибку. Он все еще злится на то, что я чуть было не исчезла в тумане? Зря спасла Кута? Нет, уж точно не зря, да и за время совместных выездов они вполне свыклись друг с другом. В последнее хмурое время казалось даже, что Курх рад компании песца. Но что тогда?

Я была сама не своя, и ходила по дому серой тенью себя прежней. Злая Зимняя метель, бушующая снаружи уже не первый день, загнала меня в дом. И я сидела, отрезанная белой стеной от внешнего мира, и не было тепла ни внутри, ни снаружи.

Наверное, только в таком состоянии я и могла решиться открыть дверь, нутром понимая, что на пороге стоит не Курх.

Высокий, поджарый незнакомец в подбитой мехом серой шубе. Не дожидаясь приглашения, он шагнул через порог, втянул воздух совсем по-волчьи. Прищурив нечеловечески желтые глаза, огляделся пристально, изучающе.

— Ну здравствуй, жена Курха-Ворона, — произнес незнакомец. — Холодно у вас. Стыло.

— Кто вы? — только и смогла выдавить я, кляня себя последними словами за беспечность. И почему я решила, что в верхнем мире, во владениях Курха, попросту не может быть чужаков?

— Г ость, стало быть, раз уж ты за порог пустила, хозяюшка, — осклабился незнакомец. — Так что, будь добра, накорми, напои, — он словно бы нарочно замолчал, увидев, как я стремительно бледнею. Довольно ухмыльнулся и закончил. — Укладывать спать не обязательно. Сам уйду.

Я бросилась к печке, молясь про себя всем богам, чтобы муж скорее вернулся. Оставаться наедине с нежданным гостем было страшно, но ещё страшнее, что некуда бежать, не преодолеть туманную завесу.

— Я смотрю, с каждым разом наш Ледышка притаскивает себе все более и более молоденьких, — сказал незнакомец, окидывая меня с головы до ног внимательным взглядом.

Я смутилась. Кем же приходился Курху этот странный гость, раз он позволял себе говорить о духе столь просто и даже несколько пренебрежительно?

Я выставила перед незнакомцем немудрящую снедь, и тот с довольным урчанием набросился на еду. Давно не видела, чтобы кто-то ел с таким аппетитом. Покончив с моими припасами, он довольно развалился на скамье.