Зимний гастрольный тур - [100]

Что-то в выражении лица Сталина показалось Рославлеву одобрительным.

— На сегодняшний момент экономика США не испытывает мощного воздействия от военно-промышленного комплекса. Судите сами. В Европе военные действия стихли. Франция побеждена и потому не в состоянии делать какие-либо военные заказы. Англия может лишь накапливать вооружения в ограниченном количестве, но военные действия также ею не ведутся. Позиции американских сторонников невмешательства в европейские дела весьма сильны. Но экономика страны только-только вздохнула от тяжелейшего кризиса и, следовательно, весьма нуждается в хорошем пинке. Иначе говоря, срочно нужны военные заказы. Не удивлюсь, если правительство Германии уже получило от американских деловых кругов даже не просьбу — требование увеличить свой военный потенциал.

На этот раз в лице Лаврентия Павловича что-то такое мелькнуло, из чего Рославев сделал вывод: советская разведка не дремлет. Это и подтвердилось:

— Министр финансов США Моргентау был с визитом в Берлине. Он предложил немцам кредит на весьма выгодных условиях, но связанный. Приобретение производственных мощностей для изготовления боевой техники, а также на само изготовление этой техники.

Видимо, для Сталина это сообщение не было новостью: он никак на него не отреагировал, в отличие от Рославлева:

— Что же немецкое правительство?

— По сведениям из неподтвержденных источников, те пока что не дали определенного ответа. Тянут время.

— Я так и предполагал. Что касается японского правительства, то у него вектор действия очевиднейший. Практически полное отсутствие сырья на Японских островах, а также узкий внутренний рынок сбыта диктуют необходимость завоеваний, ибо это единственный путь в глазах промышленников. Флотские думают так же. Отсюда уязвимость: производство сильнейшим образом зависит от сырья, подвозимого морем, а перерезать эти пути — раз плюнуть. Подводные лодки для того и созданы.

Сталин и Берия переглянулись, но (в который уже раз) значения этих взглядов Рославлев не понял.

— Предстоит работа по вашему профилю, — вмешался Берия. — В дополнение ко все прочим задачам понадобится матрицировать изделия от Курчатова. Не сейчас, а через небольшой срок.

Про себя Рославлев отметил высокую осторожность руководителя атомного проекта. Вслух же прозвучало:

— Ну разумеется, Лаврентий Павлович, дайте мне знать.

— И еще сообщение для вас, Сергей Васильевич: четверо кандидатов на должность оператора вычислительной техники подобраны.

— Очень хорошая новость, но мне придется с ними позаниматься. Сначала я сам, а потом они поступят под начало товарища Эпштейн. Она же будет консультировать, если что. Есть также просьба к вам, товарищ Берия. Имеются ли сведения, что американцы перегоняют на Британские острова тяжелые стратегические бомбардировщики?

Нарком внутренних дел не ожидал подобного вопроса, но ответил уверенно:

— Спрятать крупную авиачасть, состоящую из бомбардировщиков, невозможно. Мне ни о чем таком не докладывали. Следовательно, если такие машины и получены Британией, то в небольшом количестве. Но я прикажу уточнить.

Коринженер кивнул.

— У вас все, Сергей Васильевич? — спросил Сталин, давая понять, что пора закругляться.

— Не все, товарищи. Есть не очень срочная проблема, решение которой, тем не менее, лежит в пределах полномочий лишь высшего руководства страны.

Вождь повернул по-своему:

— Если не очень срочная, то предлагаю изложить ее, — тут взгляд хозяина кабинета прошелся по календарю, — скажем послезавтра, час дня. Всего хорошего, товарищ Странник.

Рославлев вышел из кабинета. Сразу же туда двинулась ожидавшая в приемной группа высокопоставленных военных во главе с Ворошиловым.

Во всем Третьем рейхе не нашлось бы трезвомыслящего человека, который посчитал бы шефа гестапо не то, что дураком — даже недоумком. Господин рейхсканцлер склонялся к этой точке зрения ничуть не более других. Но даже если (допустим на минуту) подобная мысль и посещала голову Рудольфа Гесса, то, без сомнений, она бы исчезла без следа после прочтения доклада Генриха Мюллера.

Дело касалось инцидента с русским судном, утопленным английским крейсером чуть не на глазах береговой охраны, в непосредственной близости от входа в Кильский канал. Ввиду очевидной неординарности дела расследование не попало под юрисдикцию флотской контрразведки — нет, главным был назначен лично Мюллер. Впрочем, тот не стеснялся советоваться с моряками.

С самого начала следователи уперлись… если не в стенку, то уж точно в препятствие. Обычнейшим диалогом в ходе расспросов (пока еще не допросов) был такой:

— Вы хотите сказать, что получили приказ не предпринимать действий против этого английского крейсера?

— Так точно, господин следователь!

— Приказ был письменным?

— Так точно, господин следователь!

— Где он?

— Мне его дали на ознакомление и взяли расписку об этом.

— Кто его вам дал? Кто брал расписку?

— Капитан цур зее Халлер. Мой непосредственный начальник.

— Напишите на этом листе точную формулировку приказа. Не забудьте расписаться.

Через считанные три минуты следователь читал то, что запомнил сидящий напротив морской офицер: так… подойдет… время указано… тип крейсера?.. название?.. препятствий не чинить… в журнал не заносить…