Зимние рыцари - [39]
Но что там происходит?
Квинт оторвался от воспоминаний. Впереди кто-то громко разговаривал. Юноша сразу узнал низкий, гортанный, немного шепелявый голос одного из собеседников.
Говорил Денгрив Желтоклык, избранный командир воинов-академиков. Это был высокий, сильный гоблин, об отваге которого свидетельствовало множество шрамов и глубоких царапин по всему телу. Фин без устали восхищался Денгривом, и Квинт неоднократно видел гоблина в трапезной.
— Неужели мы до этого докатились? — бушевал командир. — Неужели привратникам стали выдавать вооружение раньше, чем воинам-академикам?
— Но моим людям нужно оружие! — раздался в ответ голос Дексиеля Ксексиса. — Чтобы защищать Академию!
— Дерзкий свиноморд! — рявкнул Денгрив, — воины-академики защищают весь Санктафракс, и оружие в первую очередь необходимо выдавать нам!
— Как единственный оставшийся декан, я имею право на последнее решающее слово! — вопил Хакс Востилликс.
Квинт заметил на губах Вилникса улыбку, но ничего не сказал и продолжил путь.
— Сегодня — Церемония Возвышения, разве нельзя решить все разногласия чуть позже? — продолжал Востилликс. — Вот моё решение: привратники сегодня же получат оружие.
— Но это возмутительно, — взвился Денгрив, но Хакс уже отвернулся. Следующее, что услышал Квинт, были удаляющиеся шаги обиженного гоблина.
Тем временем Квинт и Вилникс уже поднялись на самый верх и оказались перед великолепной аркой из чёрного дерева. Арка изображала двух больших толстолапов. Каждый клык, каждый зуб, каждый коготь, каждый волосок добродушных лесных великанов был вырезан так аккуратно и искусно, что Квинту на минуту показалось, что звери живые.
Затаив дыхание, Квинт шагнул под арку и оказался в таинственных и прекрасных Верхних Палатах.
Стены Большого Кафедрального Зала украшали деревянные барельефы, паркетный пол блестел, как зеркало, а дневной свет, льющийся из широких окон, играл между балками сводчатого потолка. Прямо пред Квинтом возвышались, как деревья в Дремучем Лесу, кафедры. И хотя Раффикс много раз рассказывал о них Квинту, юноша всё равно был подавлен их величием. Каждая кафедра изобиловала множеством затейливых завитков, спиралей, каннелюр, волют. Каждая была тридцати метров в вышину. На каждую вели хрупкие лестницы. На каждой могло одновременно располагаться до сорока учеников и профессоров.
Здесь рождались великие идеи небесных полётов, обсуждались новейшие методы поиска грозофраксов, задумывались и воплощались на практике грандиозные планы. Квинт глубоко вздохнул, он стоял в сердце Рыцарской Академии, оправдались самые смелые, самые дерзкие его надежды.
Внезапно он получил в бок пинок и обернулся, Вилникс кивнул в сторону залитой светом кафедры. Там их ждали тринадцать наследных рыцарей и тринадцать главных профессоров. Остальные кафедры были забиты учениками.
Некоторые профессора были знакомы Квинту ещё со времён лекций на факультете Всех Облаков. Он заметил хмурого Грейдела Флакса и улыбчивого Флувиуса Хьюма. Остальных профессоров он знал только по рассказам старшекурсников. Например, Фабиус Дидекс славился тем, что ещё ни разу не ошибся в своих теориях.
Этот Фабиус мог бы стать самым великим Рыцарем-Академиком своей эпохи, но искалеченная нога не позволила этому осуществиться. В отличие от других профессоров он носил рыцарские доспехи.
Куда бы Фабиус ни пошёл, за ним повсюду следовали два ручных губошлёпа Пискля и Ревун. Вот и сейчас они сидели на плечах профессора. Многие верили, что Фабиус был новым Линиусом Паллитаксом и в один день должен был непременно стать Высочайшим Академиком. Больше всего Квинт хотел познакомиться с Фабиусом лично.
Наследных рыцарей Квинт прежде не видел. Многие из тех, кого он знал в лицо, уже сгинули в тучах Великой Бури, и теперь на их место пришли спешно произведённые в чин старшекурсники. Они выглядели очень неуверенно и неуклюже в своих доспехах, и хотя кузнецы потрудились на славу, кирасы сваливались с неокрепшей груди. Квинт заметил, что У наследных рыцарей бледные, усталые от бессонных ночей лица, на которых чаще мелькал страх перед будущим, чем радость от своего предназначения.
Грейдел Флакс жестом приказал Квинту и Вилниксу подойти поближе.
— Добро пожаловать в Верхние Палаты, где все равны перед лицом Санктафракса, — провозгласил он, когда молодые воспитанники поднялись на высокую кафедру. — Пожалуйста, передайте мне свои миниатюры.
Квинт и Вилникс быстро развязали дрожащими пальцами мешочки из тильдячьей кожи и вынули маленькие портреты, написанные на лафовом дереве.
Квинт посмотрел на миниатюру, лежащую на его ладони. Казалось, она сияет, как драгоценный камень. Как молод он на этом портрете, как беззаботен и наивен. Только синие вдумчивые глаза пытливо смотрят вдаль. На заднем фоне высится занесённая снегом Обсерватория Лофтуса.
Квинт улыбнулся. Он всё-таки сделал это, поступил в Верхние Палаты! И кто знает, может, когда-нибудь он станет Рыцарем-Академиком.
Вилникс тоже не сводил глаз со своего портрета. Художник подметил тонкие губы, застывшие в презрительной усмешке, подчеркнул тёмные прищуренные глаза и выдающийся вперёд подбородок.
