Зима в Непале - [17]

В Катманду слухи распространяются быстро, и, когда стало известно, что я намечаю поездку в горы, меня начали посещать шерпы, временно проживающие в городе. Одни из них сразу теряли интерес к нашему предприятию, узнав, что мы не пойдем выше снеговой линии (за что полагается повышенная оплата и обеспечение высокогорной одеждой), другие не нравились мне. Но как-то полковник Робертс, военный атташе британского посольства и организатор многих успешных восхождений на Гималаи, прислал ко мне шерпа по имени Анг Дава. Он распоряжался носильщиками во время экспедиции на Джаулагири в 1960 году и приехал в Катманду, чтобы привести в порядок счета. Анг Дава сразу мне понравился в основном потому, что заговорил со мной на непали, а не на том ужасном жаргоне, смеси «Basic English»[17] с кухонным хиндустани, на котором объясняются между собой шерпы и их европейские наниматели. Я боялся лишь, что для нашего похода он слишком важная персона.

Сначала его не привлекла идея пасти престарелого джентльмена, решившего отправиться погулять по горам, но, когда в ходе разговора он узнал, что я был участником двух гималайских экспедиций, его отношение изменилось. Вместе с его отцом (который, как выяснилось, был убит при Нанга Парбате) я участвовал в экспедиции на Эверест в 1922 году, и поэтому Анг Дава счел своим долгом заботиться обо мне. Поваром он не был, однако убедил меня, что обладает достаточными навыками по этой части, чтобы удовлетворить наши скромные требования. Я заранее не сомневался в том, что он будет прекрасно смотреть за носильщиками и вообще будет очень полезен нам.

Однако нанять Анг Даву оказалось не так просто. Он состоял в Гималайском обществе, и теперь я должен был обратиться туда. Обойтись без услуг общества совершенно невозможно, поскольку достать носильщиков можно только через него. Конечно, в прошлом шерпов эксплуатировали, и Гималайское общество делает весьма полезную работу, охраняя их интересы. Однако правила и установления этой организации столь суровы и так неукоснительно выполняются, что иметь с ней дело очень трудно. Все гималайские экспедиции разделены на несколько категорий в зависимости от того, какие цели они перед собой ставят. К первому классу относятся группы, штурмующие самые высокие пики; поскольку все члены подобных экспедиций подвергаются опасностям, плата носильщикам совершенно справедливо установлена высокая. Класс второй включает вершины поменьше, а затем идут все прочие партии, которые не предполагают подниматься выше постоянной снеговой линии. Если попытаться отнести нашу группу к какой-нибудь категории, мы оказались бы где-нибудь в пятом; классе.

Адрес Гималайского общества произвел на меня внушительное впечатление. Однако контору я нашел запертой. Оказалось, президент отправился с официальной миссией в Китай, и неразборчивая записка направляла посетителей в какой-то домишко, расположенный среди притонов. Сбившись несколько раз с дороги, я наконец нашел нужное место. Это был обветшалый чердак куда вела расшатанная лестница. В помещении стоял невообразимый шум, словно там происходил крупный скандал. Когда я постучал и вошел, оказалось, что комната полна людей, похожих на тибетцев. Секретарь, видимо, устроил вечеринку, и к этому времени большинство его гостей уже находилось в состоянии сентиментального опьянения. Я поторопился спастись бегством, договорившись прийти на следующий день.

Когда я появился здесь во второй раз, были заметны попытки привести комнату в порядок, но запах дешевого спиртного еще не успел выветриться. В углу стояла большая медная кровать, спинки которой были завешаны одеждой. На одном ее конце, скрестив ноги, сидел секретарь. Он пригласил меня занять место рядом с ним. Анг Дава, уселся в углу на полу, как наказанный, глядя в сторону. Меня его поведение не смутило: я уже не раз замечал в разных частях мира, что люди монголоидной расы имеют обыкновение во время деловых переговоров всем своим видом выражать полнейшее безразличие.

Он, видимо, не должен был принимать участия в происходящем. Я начал разговор на непали, но секретарь сделал вид, что не понимает меня: он гордился своим знанием английского языка и хотел продемонстрировать его перед Айг Давой. К сожалению, понять его было совершенно невозможно, и, хотя я, отвечая, тщательно отбирал только односложные слова, он не понимал ни слова из того, что я говорил. Минут пятнадцать мы не могли сдвинуться с места. Анг Дава начал терять терпение. Наконец ему надоела эта смехотворная ситуация, и он вступил в разговор. Я понял, что его подговорили выдвинуть совершенно абсурдные требования. Ему уже приходилось руководить группой шерпов в одной важной альпинистской экспедиции, поэтому теперь он не просто носильщик, и, если мы хотим воспользоваться его услугами, должны заплатить ему по высшей ставке. Кроме того, он потребовал, чтобы ему выдали полный комплект высокогорной одежды и спальных принадлежностей; и, хотя он прибыл в Катманду по собственным делам, правила Гималайского общества предписывали, чтобы мы оплатили ему все издержки на дорогу — по шестнадцать дней в каждую сторону. Не приняв ни одного из требований, я сказал, что договорюсь с кем-нибудь другим, прекратил переговоры и вышел.