Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки - [47]

— Откуда он взялся?

— Лежал тут с самого начала.

— Ни разу его не видел. Это не мое!

— И не мое. Я тоже его впервые вижу. Вряд ли он ничей. Поскольку он тут, почему бы тебе не оформить разрешение? Уверен, что револьвер не твой?

— Говорю же — впервые вижу! Не люблю оружие.

— Забавно! Я думал, все мафиози его обожают.

— При чем тут мафиози? Хочешь сказать, я — мафия?!

Я решил обратить все в невинную шутку:

— Как я слышал, все сицилийцы — мафия.

— Обалдеть! Я не знаю ни одного мафиози!

Я бросил револьвер обратно в ящик.

— Век живи — век учись! Ну, мне он, понятное дело, не нужен. Отдам-ка я его Стоуни. Скажу, нашел случайно, потому что так и было.

— Так и сделай, — велел Марулло. — Я в жизни его не видал! Он мне не нужен. Это не мое!

— Ладно, — ответил я. — Нет так нет.

Чтобы получить разрешение на оружие, требуется бумажек не меньше, чем для оформления паспорта.

Мой босс сам не свой. Вероятно, слишком много мелких событий произошло вслед друг за другом.

Престарелая мисс Элгар, королевская принцесса Нью-Бэйтауна, держалась как можно ближе к ветру, выставив один стаксель. От внешнего мира ее огораживал двойной стеклопакет. Она пришла поторговаться за дюжину яиц. Зная меня с младенчества, она иначе как ребенком меня и не воспринимала и приятно изумилась, что я умею отсчитывать сдачу.

— Спасибо тебе, Итан, — сказала она, смерив одинаково пристальным взглядом кофемолку и Марулло. — Как поживает твой отец, Итан?

— Хорошо, мисс Элгар, — ответил я.

— Передавай ему привет, моя умница!

— Да, мэм! Обязательно передам, мэм. — Я вовсе не собирался перенастраивать ее чувство времени. Говорят, она все еще заводит по субботам напольные часы, хотя они уже сколько лет работают от электричества. Неплохо зависнуть во времени — очень даже неплохо, когда у тебя вечный полдень. Перед уходом мисс Элгар сосредоточенно кивнула кофемолке.

— Совсем спятила, — констатировал Марулло, покрутив пальцем у виска.

— Никто не меняется. Никому нет вреда.

— Твой отец умер! Почему ты ей не скажешь, что он мертв?

— Даже если она поверит, все равно скоро забудет. Она всегда о нем спрашивает. Да что там, она только недавно перестала моему деду приветы передавать! Говорят, дружила с ним, старым брюзгой.

— Совсем спятила, — повторил Марулло.

По неведомой причине странное чувство времени мисс Элгар помогло ему взять себя в руки. Трудно понять, насколько человек сложен или прост. Когда ты слишком уверен в своих выводах, непременно ошибешься. Думаю, опираясь на привычки и жизненный опыт, Марулло сократил свои подходы к людям до трех типов: приказ, лесть и подкуп. Поскольку все они срабатывали достаточно часто, он и полагался на них целиком. И в какой-то момент общения со мной перестал использовать первый подход.

— Ты хороший парень, — сказал он. — И друг из тебя хороший.

— Старый Шкипер, мой дед, говорил: «Хочешь сохранить друга — не вздумай его проверять».

— Умно.

— Он был умен.

— Все воскресенье я размышлял, малыш, даже в церкви.

Я знал, что Марулло мучился из-за вознаграждения, по крайней мере, я так думал, поэтому решил сэкономить время.

— Ты про подарочек от торгового агента?

— Да! — Он посмотрел на меня восхищенно. — Ты тоже умен.

— Не настолько, чтобы работать на себя.

— Ты здесь уже сколько — двенадцать лет?

— Именно, слишком долго. Не пора ли это изменить?

— И никогда ты не зажимал мелочь из кассы и не брал продукты домой, не записав на свой счет.

— Честность — мое больное место.

— Не шути! Так оно и есть. Я тебя проверяю. Я знаю!

— Вот и повесь мне медаль на левый лацкан.

— Все воруют — кто-то больше, кто-то меньше, — только не ты. Я знаю!

— Может, я выжидаю и хочу украсть все сразу?

— Не отшучивайся. Так оно и есть!

— Альфио, тебе попалось настоящее золото! Так что не надо его слишком полировать — вдруг позолота слезет.

— Становись-ка ты моим партнером!

— А деньги я откуда возьму? Свою зарплату вложу?

— Что-нибудь придумаем.

— Тогда я смогу красть у тебя, не обворовывая себя!

Он одобрительно засмеялся:

— Ты умен, малыш. Ты не крадешь.

— Ты не слушаешь! Может, я хочу заграбастать все.

— Ты честен, малыш.

— О чем я и говорю. Когда я особенно честен, мне никто не верит. Альфио, хочешь утаить свои замыслы — говори правду!

— Что это ты такое болтаешь?

— Ars est celare artem[20].

Марулло пошевелил губами, повторяя фразу, и расхохотался.

— Ого! — воскликнул он. — Ого! Hic erat demonstrandum[21].

— Колу холодную будешь?

— Мне нельзя из-за этого. — Он похлопал себя обеими руками по животу.

— Ты не настолько стар, чтобы жаловаться на желудок, — вряд ли тебе больше пятидесяти!

— Пятьдесят два, и желудок у меня больной.

— Ладно, — сказал я. — Если это был тысяча девятьсот двадцатый год, тогда ты приехал в двенадцать лет. Похоже, в Сицилии учить латынь начинают довольно рано.

— Я пел в церковном хоре, — признался он.

— Я тоже пел в хоре и носил крест. И я выпью колы! Альфио, придумай, как мне выкупить долю, а я посмотрю. Только предупреждаю — денег у меня нет!

— Что-нибудь придумаем.

— Деньги будут непременно.

Он пристально посмотрел мне в лицо, не в силах отвести взгляд, и мягко добавил:

— Io lo credo[22].

Во мне забурлила сила, которой вряд ли стоит гордиться. Я открыл колу, запрокинул бутылку и посмотрел в глаза Марулло поверх коричневого ствола.