Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки - [36]

— Итан, во время войны… — послушайте, леди, и попробуйте-ка вспомнить что-либо подобное, — …во время войны я служил советником военного министра. И в Вашингтоне пожил.

— Мне там ужасно не понравилось, — призналась миссис Бейкер.

— Были мы как-то на большом чаепитии для военных — гостей собралось человек пятьсот. Самое высокое положение занимала жена генерала с пятью звездочкам, за ней — жена генерал-лейтенанта с тремя. Хозяйка приема, жена министра иностранных дел, поручила пятизвездочной леди разливать чай, а трехзвездочной — кофе. И что вы думаете, первая леди отказалась, потому как — цитирую — «Все знают, что кофе превосходит чай по рангу»! Вы где-нибудь такое слышали? — Банкир хихикнул. — Как выяснилось впоследствии, выше всех по рангу стоит виски.

— Сплошная суета, — заметила миссис Бейкер. — Люди постоянно переезжали с места на место, не успев обрасти ни привычками, ни манерами.

Мэри рассказала про традиции ирландского чая в Бостоне, который кипятили в круглых чанах на открытом огне и разливали жестяными черпаками.

— Ирландцы не заваривают чай, они его кипятят, — добавила она. — Напиток получается такой ядреный, что разъедает полировку на столе.

Наверняка существуют некие ритуальные расшаркивания, предваряющие серьезный разговор или действие, и чем важнее дело, тем дольше и непринужденнее беседа. Каждый должен внести свою лепту — перышко или цветной лоскуток. Если бы Мэри и миссис Бейкер не желали быть причастными к серьезному делу, они давно перешли бы на другие темы. Мистер Бейкер совершил возлияние, окропив вином землю нашей беседы, Мэри присоединилась. Ей было приятно и радостно видеть такое к себе участие. Настал черед миссис Бейкер и мой внести свой вклад, и я счел своим долгом пропустить даму вперед.

Она прибегла к тому же чайному источнику, что и другие.

— Помню, когда-то чая было несколько десятков видов. У каждой хозяйки был свой рецепт практически из всего! Надо полагать, не осталось ни единой травки, листика или цветка, с которым не придумали какой-нибудь чай. Теперь есть лишь два вида — индийский и китайский, последнего совсем мало. Помните чай с пижмой, с ромашкой, с листьями и цветами апельсина?.. А батистовый чай?

— Как это — батистовый чай? — спросила Мэри.

— Равные части кипятка и горячего молока. Дети такой чай обожают! Не похоже ни на молоко, ни на воду. — Про миссис Бейкер можно было сказать то же самое.

Наступил мой черед, и я хотел обронить пару нейтральных замечаний про Бостонское чаепитие, однако не всегда выходит, как мы того хотим. Сюрпризы случаются самопроизвольно, не дожидаясь разрешения.

— После службы я заснул, — неожиданно для самого себя сказал я. — И мне приснился Дэнни Тейлор, причем в ужасном кошмаре. Вы ведь помните Дэнни?

— Бедняга, — вздохнул мистер Бейкер.

— Когда-то мы были очень близки. У меня нет братьев. Наверное, мы с Дэнни были как братья. Конечно, я не справился, потому что не стал сторожем брату моему.

Мэри рассердилась, что я нарушил ход беседы. Она решила мне слегка отомстить.

— Итан дает ему деньги! Вряд ли это правильно. Дэнни их все равно пропивает.

— Ну-у! — протянул мистер Бейкер.

— Хотел бы я знать… В любом случае это был лишь полуденный кошмар. Я даю ему совсем немного — доллар-два. Что еще он может купить на такую мелочь? Возможно, будь у него деньги, он смог бы вылечиться.

— Да кто даст ему денег? — воскликнула Мэри. — Ведь это его убьет! Не правда ли, мистер Бейкер?

На меня рассердились все трое. Лучше бы я заговорил о Бостонском чаепитии.

— Бедняга, — повторил мистер Бейкер. — Тейлоры были славным родом. Мне здорово не по себе видеть его таким. И все же Мэри права. Вероятно, он упьется до смерти.

— Этим-то он и занимается. От меня ему ничего не угрожает: я не могу дать ему достойную сумму.

— Дело в принципе, — возразил мистер Бейкер.

Миссис Бейкер отметила с истинно женской жестокостью:

— Давно пора определить его в заведение, где о нем как следует позаботятся!

Удивительно, когда вместо того, чтобы использовать для прохода по минному полю тайных намерений и невидимых преград каждую подробность беседы, человеческий разум резвится и колобродит, развлекая себя игрой в жмурки или прятки. Я вполне отдавал себе отчет, что такое дом Бейкеров и дом Хоули: темные стены и шторы, мрачные фикусы, никогда не видевшие солнечного света, портреты, гравюры и воспоминания о прежних временах из фаянса и слоновой кости, из ткани и дерева, которые намертво скрепляют их с реальностью и стабильностью. Кресла меняются в зависимости от моды и степени удобства, зато сундуки и обеденные столы, книжные шкафы и письменные столы воплощают собой незыблемое прошлое. Хоули не просто семья, Хоули — дом. Поэтому бедняга Дэнни и держится за луг Тейлоров. Без земли, без семьи у него скоро и имени не останется. Судя по их тону, манере речи и настрою, эта троица его аннулировала. Некоторым нужен дом и прошлое, чтобы убедить в своем существовании самих себя, хотя связь эта по большей части надуманная. В магазине я продавец-неудачник, зато у себя дома я Хоули, так что я знаю, о чем говорю. Бейкер может протянуть руку помощи Хоули. Без дома меня бы тоже аннулировали. Не человек человеку, а дом дому. Исключение Дэнни Тейлора из реальности меня возмутило, но я был бессилен. Эта мысль заставила меня сосредоточиться и взять себя в руки. Бейкер намерен подреставрировать Хоули в обмен на активное участие в махинациях с вожделенным наследством Мэри. Вот я и ступил на край минного поля. Сердце мое ожесточилось против сего бескорыстного благотворителя. Оно покрылось броней, стало недоверчивым и коварным. По его указке на меня нахлынуло предчувствие боя и законов контролируемого бешенства, первый из которых гласит: лучшая защита — нападение.