Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки - [28]

Я надел шляпу на стойку перил — будто пьяный адмирал прислонился к лестнице, хотя я не уверен, бывают ли в природе пьяные адмиралы.

— Принеси ломберный столик, Ит. Места нужно много.

Я вынул его из стенного шкафа и отогнул складные ножки.

— Марджи понадобится стул с прямой спинкой.

Я поставил рядом стул из столового гарнитура.

— Что мы должны делать?

— Сосредоточьтесь, — велела Марджи.

— На чем?

— Ни на чем, если получится. Карты в моей сумочке на диване.

Я всегда считал, что гадальные карты должны быть засаленными, толстыми и растрепанными, но эти были чистые и сверкали, будто ламинированные. Длиннее и уже игральных карт, к тому же их гораздо больше пятидесяти двух. Марджи сидела прямо и перемешивала колоду — яркие картинки, затейливые рубашки. Названия были на французском: l’empereur, l’ermite, le chariot, la justice, le mat, le diable — земля, солнце, луна и звезды, и масти — мечи, кубки, жезлы и деньги (кажется, deniero означает деньги, хотя символом была геральдическая роза), у каждого набора свои roi, reine, и chevalier — король, королева и рыцарь. Потом я увидел странные, неприятные картинки — башня, в которую бьет молния, человек на виселице, подвешенный за ногу — le pendu, и смерть — la mort — скелет с косой.

— Мрачновато, — заметил я. — Картинки действительно означают то, что на них нарисовано?

— Зависит от того, в какой последовательности они выпадают. Если вверх ногами, то значение противоположное.

— То есть они меняют значение?

— Да. Для того и существует толкование.

Взявшись за карты, Марджи преобразилась. При свете лампы ее руки сказали мне то, о чем я догадывался и раньше, — она старше, чем кажется на первый взгляд.

— Где ты этому научилась? — спросил я.

— Наблюдала за бабушкой, потом стала гадать на вечеринках — чем не способ привлечь к себе внимание?

— Сама-то веришь?

— Не знаю. Иногда выпадает нечто удивительное. Не знаю.

— А не служат ли карты ритуалом для концентрации внимания или для ясновидения?

— Порой мне тоже так думается. Особенно когда я даю карте непривычное толкование и все совпадает! — Руки Марджи, проворно тасующие колоду, словно жили своей жизнью. Наконец она протянула карты мне и спросила: — Кому гадаем?

— Итану! — вскричала Мэри. — Посмотрим, совпадет ли расклад со вчерашним.

Марджи посмотрела на меня:

— Светлые волосы, голубые глаза. Тебе под сорок?

— Точно.

— Король жезлов[13]. — Она отыскала нужную карту. — Это ты, — картинка с королем в мантии и в короне с большим красно-синим скипетром, внизу надпись «Roi de bâtons». Она положила карту лицом вверх и перетасовала колоду. Затем быстро перевернула ее, верхней картой закрыла короля, комментируя свои действия певучим голосом. — Что выше тебя. — Поперек сверху. — Что против тебя. — Одна сверху. — Что венчает тебя. — Одну вниз. — Что под тобой. Что было. Что будет. — Она выложила картами крест на столе. Потом быстро выложила слева от креста четыре карты в ряд, приговаривая: — Для тебя, для дома, на что надеешься, чем дело кончится. — Последняя карта изображала человека, повешенного вверх ногами, le pendu, но с того места, где сидел я, он лежал головой кверху.

— Прощай, богатство!

— Это может означать спасение души, — заметила она, водя пальцем по нижней губе.

— Деньги будут? — нетерпеливо спросила Мэри.

— Да, будут, — рассеянно ответила она.

Внезапно Марджи смешала карты, перетасовала и вновь выложила крестом, бормоча себе под нос. На отдельные карты она даже не смотрела, изучая картину в целом, взгляд у нее стал затуманенный и отчужденный.

Отличный трюк, подумал я, впечатляет дамочек в женских клубах — да где угодно. Наверное, так и выглядели настоящие пифии — невозмутимые, бесстрастные и загадочные. Если ты способна держать людей в напряжении, слушать затаив дыхание и ждать чуда, они поверят чему угодно, и дело тут не столько в актерской игре, сколько в приемах и правильном выборе подходящего момента. И эта женщина тратит свое время на залетных торговых агентов?! Чего же ей нужно от нас или от меня? Вдруг она сгребла карты в стопку и убрала в красный футляр, на котором была надпись: «I. Muller & Cie, Fabrique de Cartes»[14].

— Не могу гадать, — бросила она. — Такое бывает.

Мэри воскликнула, захлебываясь:

— Ты увидела что-то, о чем не хочешь нам говорить?

— Почему не сказать! Когда я была маленькой девочкой, то видела, как меняет кожу змея — гремучник из Скалистых гор. Я наблюдала за ней от начала до конца. Так вот, я смотрела на карты, и они исчезли, и вместо них появилась змея — половина серая и облезлая, половина новая и блестящая. Дальше уж думайте сами.

— Похоже на состояние транса, — отозвался я. — Раньше с тобой такое бывало?

— Трижды.

— В остальные разы какой был смысл?

— Без понятия.

— Всегда змея?

— О нет! Картинки разные, но всегда безумные.

Мэри восторженно воскликнула:

— Наверное, это символизирует перемены в жизни Итана!

— Разве он гремучая змея?

— Ах! Понимаю, что ты имеешь в виду.

— Меня в дрожь так и бросает, — призналась Марджи. — Раньше я вроде как любила змей, а когда выросла — возненавидела. Мне от них здорово не по себе. Пойду-ка я домой.

— Итан тебя проводит.