Зигзаги судьбы - [14]

У Сидни вырвался стон. Ей больно было слушать Джареда.

— Мои родители вели оживленную светскую жизнь, которая не оставляла им времени для общения с собственными детьми. Постепенно священник узнал все мои тайны. Поведение отца приводило меня в ярость, потому что оно заставляло страдать маму. Она начала пить. Ссоры между ними становились все ожесточеннее. Однажды мать сказала мне, что последней любовницей отца была замужняя женщина. Heсмотря на это, она не собиралась разводиться с отцом, потому что деньги были нужны им больше, чем покой или честь семьи.

Джаред рассказывал страшную историю жизни, которую не вынес бы ни один ребенок. Слезы катились по лицу Сидни.

— Я так сочувствую вам, Джаред!

— Это непостижимо, Сидни, не так ли? В то время я тоже не мог понять этого, — с глубокой грустью произнес Джаред. — Несколько поколений нашей семьи жили в Хэмптоне, и многие знали Кендаллов или слышали о них. Мне было больно и стыдно, так как родители стали главной темой для разговоров за закрытыми дверьми.

Сидни, которая выросла в благополучной семье, не могла не сравнить трагическую картину, нарисованную Джаредом, со своим счастливым домом. Разногласия, время от времени возникавшие между ее родителями, никогда не угрожали благополучию дочери.

— Отец Мэтта работал на Уолл-стрит, и наши семьи принадлежали к одному кругу. Чтобы избежать унизительных вопросов, я перестал ходить в его дом. В то время я чувствовал себя спокойно лишь в приходском спортзале и в кабинете священника. После окончания школы Мэтт, я и еще несколько друзей отправились летом в путешествие по Европе. Мы встречались с женщинами, играли и веселились от души. Отдохнув от семейных проблем в течение трех месяцев, я поступил в Йельский университет без экзаменов.

Это не удивило Сидни, так как она знала, что Джаред чрезвычайно умен.

— Отец надеялся, что я буду учиться в Принстоне, как мой брат Дрю, и, получив диплом, вступлю в семейный бизнес. Но я хотел поехать туда, где фамилия Кендалл не была бы у всех на устах. Отцу не понравилось, что мне не нужны его деньги для получения образования.

Сидни сокрушенно покачала головой.

— Он ожидал, что я поступлю на юридический факультет и займу свое место в семейной корпорации, но напряженные отношения в семье пробудили во мне интерес к психологии. Я начал изучать ее, чтобы попытаться понять, что же происходит между родителями. В то время это стремление доминировало над всеми остальными моими планами.

— Понимаю, — пробормотала Сидни.

— Однажды лектор из Миннесоты, который, как оказалось, был служителем Церкви, преподавал у нас в течение семестра. Его глубокое понимание людей и семейных отношений заинтересовало меня, и после последней беседы со мной он рекомендовал мне поступить в семинарию в Сент-Поле, где я мог бы получить диплом профессионального психолога. Я рассмеялся и сказал, что, будь я католиком, это предложение имело бы смысл.

Удивление Сидни возрастало с каждым признанием Джареда.

— Больше я с ним не встречался и продолжал учебу в университете. Тогда же я порвал с женщиной, с которой прожил год.

Он жил с женщиной? Целый год?

— П-почему вы расстались? — Сидни не смогла удержаться от вопроса, испытывая острую ревность к той, которая так долго занимала место в жизни Джареда.

Джаред бросил на нее испытующий взгляд.

— По той же причине, что помешала вам стать женой человека, о котором вы упомянули. Я не любил ее, а она хотела выйти за меня замуж. Окончив университет, я возвратился в Хэмптон и попросил отца Пайка помочь мне приобщиться к вере. Менее чем через год я был крещен, конфирмован и причащен. Несмотря на ярость отца и потрясение, испытанное моей семьей, я уехал в пастырский колледж в Сент-Пол и ступил на путь, который, казалось, сам избрал меня.

Так вот как это произошло!

Сидни вскочила, не в силах сидеть спокойно. Неприкрашенная правда сильно отличалась от ее ошибочных предположений, и она не знала, что думать или говорить.

— Священник, который проявил ко мне интерес еще в Йелле, предложил поехать в Кэннон, расписав красоты Северной Дакоты. Должен признаться, что перспектива служения в маленьком городке обрадовала меня. Жители Среднего Запада известны крепкими моральными устоями, и в совокупности с тяжелой работой это привлекало меня. Епископ в Бисмарке провел со мной беседу, и, к моей великой радости, я получил назначение в Кэннон. Это было десять лет назад. Вначале я был полон решимости узнать надежды и страхи моих прихожан, их печали и радости. Я жил среди них, совершал брачные обряды, крестил детей, оказывал психологическую помощь. В течение восьми лет эти обязанности не отвлекали меня от молитвы. Они служили ее источником. В приходе я нашел себя. Я никогда не был счастливее, чем в то время. Каждая минута была наполнена радостью... пока я не встретил Сидни Тейлор.

Ее сердце отозвалось болью на эти слова, и она закрыла лицо руками.

— Видя красавицу, ни один мужчина не может не восхищаться ею. У меня были интимные отношения с женщинами и в Америке, и за границей.

Он жил с какой-то женщиной целый год... Знаю ли я вообще настоящего Джареда? — с тревогой подумала Сидни.