Жюль Верн в аду - [3]

Шрифт
Интервал

Ну, у меня не было много времени для удивления и вопросов, потому что меня охватило предчувствие, от которого волосы встали дыбом. Мы все быстрее неслись дальше. Скорость потока чудовищно увеличилась.

- Не приближаемся ли мы к водопаду? - возбужденно воскликнул я.

- Нет! - ответило ЭТО со странной насмешкой в голосе.

- Но это ускорение... Я видел такое на Ниагаре... Сейчас должно быть... будет падение!

- О, падение - это нечто совершенно иное, - почти язвительно ответило ЭТО, - но вы до сих пор говорили о водопаде. Разве это вода?

- Са... салопад! - произнес я немного растерянно. - Водопад кипящего жира... Стой! Стой! Я хочу сойти!

Я был, очевидно, в высшей степени смешон, потому что ЭТО громко рассмеялось.

- Сойти невозможно. Поток слишком силен. Мы должны рискнуть упасть вниз... Что дальше? Водопад Замбези лишь немного выше Ниагары, а наш салопад лишь немного выше водопада Замбези. - Я умолк. Язык у меня во рту был словно вареный. Мы стремительно мчались дальше. Вокруг нас все кипело, бурлило, трещало и выбрасывало пузыри... а возле лодки тихое сверкающее журчание, когда ЭТО, играя, погружало руку в это ужасное вещество. Лучше бы это была кровь! Но жир! Сало! Тьфу! Тьфу! Я почувствовал во рту привкус фужолиновой кислоты. Двойного фужолинокислого фидонкоксида... А потом пришло неизбежное... Вниз!.. Нет, это нельзя описать. Я сначала должен найти словарь, чтобы вам это...

Когда я вынырнул из бездны беспамятства, моей единственной мыслью было: я сварился. Как Бронзино, в масле. Но где? Масло, если только это было...

- Нет, вы не сварились, - сказало ЭТО прямо возле моего уха. Мне хотелось ее обнять из-за этого утешающего заверения. - Вы же несъедобная душа, так что все, что касается продуктов питания, для вас совершенно чуждо. Мы в аду отнюдь не нелогичны, - я должен признать, что у меня упал камень с души. Все, что я хотел - так это, чтобы из меня не делали фрикассе. - Вы правы, - сказало ЭТО. - А вы чувствуете себя хорошо только тогда, когда видите свою дьявольщину, когда вы меньше года занимаетесь перевариванием великих X*.

Сатанинское понятие о наслаждении. Я перевариваю это. Он всегда имеет привычку слишком много говорить и... он это знает. Что Х - это знает и все-таки должен позволить переваривать себя!.. Н-ну!

Мы лежали под цветущим кустом Аса Фоэтида в местности, похожей на парк. Чудовищная вонь ласкала то, что называлось обонятельными мембранами. Время от времени кричала кукушка, но много чаще тот, кого поймала эта кукушка.

- Там находится школа хорошего поведения, - сказало ЭТО.

- Что это такое? Они называют ее так, потому что там учат хорошим манерам... - Но в заключение всего вдруг прозвучал крик боли. Фиолетовое солнце - а на самом деле - внутренняя луна Земли, в чреве которой мы только что находились - стояла на небосклоне, и мы отбрасывали оранжевые тени. Не только я, но и она тоже! Сама она была все еще невидима - для моих слабых земных глаз, но тень-то она отбрасывала! Адская оптика!.. И ах, она была... Да, какой же она была? Я видел тень Астарты, Калипсо или Нелл Гвинн. Тень, которая, собственно, тоже была светом и переливалась всевозможными радужными отблесками.

- Мисс Нелл, - начал я на пробу.

- Меня зовут не Нелл, - ответил она, - Меня пока зовут Ophel.

- Пока?

- Да. Я еще не больше чем Ophel. 5000 лет назад меня вообще звали просто L. 4000 лет назад уже Е1. 3000 лет назад Не1. 2000 лет назад - Phel. А сегодня - Офел... Вы не понимаете?.. а - Любовь, Е1 - семитское "сиятельная", Не1 по-норвежски Богиня, Phel галльское - носительница Ярости... Ophel - покаянная жертва, шекспировская Офелия.

- А как будут вас звать потом? - очень возбужденно спросил я.

- Еще не знаю. Это решает высшая власть, я хотела сказать: дающие имена, называющие нас силы. Которые дополняют и изменяют мои адские имена... На Ахит-Офель, Рахит-Офель или Мефист-Офель... а может быть, также и на Картофель.

Она сдержала смех. Она, очевидно, смеялась надо мной и бессовестно врала. И странно, смех своей вибрацией делал ее все более различимой. И внезапно ко мне пришло озарение. Она же была той, которую я искал, моею Джокондой, которую я знал давным-давно,

* Я лучше напишу здесь X. Жюль Верн пишет здесь имена, которые я стесняюсь назвать.

с самой парижской юности, когда мы оба заслужили ад... Теперь дьяволица Долорес... а я... у меня же еще даже не было адского имени.

Однако я непроизвольно начал писать рассказ. Я, естествоиспытатель! Пришло время заканчивать.

Тысяча приветов от вашего старого Жюля Верна.

ПОСТСКРИПТУМ

Только что я вернулся из кабинета Его Дьявольства. Меня внесли разрезанного на семь раз по семь частей, которые, однако, удивительно хорошо соединились друг с другом. Было, конечно, очень любопытно посмотреть на знаменитого Люцифера. Я разочарован. На нем какой-то налет безразличия. Он сильно постарел, многие участки его тела уже полысели, а рога сильно затупились. Он носит синие очки, потому что больше не может смотреть на огонь. Меня нервировало то. что он попеременно проводил языком то по правому, то по левому уху. Его анатомия позволяет это. Время от времени он потирал живот и цокая. Так и знал! Когда я подавал ему свой договор, он непрерывно бегал по помещению и махал хвостом, как мухоловкой. Здесь была масса мух. Я сделал -ему предложение поднять адское оборудование на уровень новейшей науки. Не было даже никакого кадастра. Ему было также предложено ввести радиевые нагреватели: вечно продолжающийся нагрев, высокая экономичность. Как это примитивно - ставить миллион душ на обыкновенные сковородки! (Здесь не было даже термофоров). И при каждом использовании снова нагревать их! Он зевнул. Он не имел никакого представления о новой физике. Он держал подземелье для этих душ. Думаю, он мог бы изготовить полоний из душ поляков. А он все еще бил мух. Одна из них села прямо на мой нос. Шлеп! Тяжелая кисть его хвоста ударила в середину моего лица с такой силою, что я упал без сознания... Меня посадили за стол, но я почти ни к чему не прикоснулся. Во-первых: все это ели, когда оно кипело. А потом я еще не привык к пюре из душ, телам белых тиранов и жареным отцеубийцам. Одно блюдо было похоже на кольца засахаренных мозолей, но это, кажется, было что-то, сделанное из распутных женщин. Я съел только немного горяче-холодного блюда пофинансистски, но потом узнал, что это был сам финансист - горяче-холодный. Позже я извинился перед господами, которых я откушал.


Еще от автора Людвиг Хэвеси
Жюль Верн на небесах

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Размах и энергия Перри Экса

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Летописная завеса над князем Владимиром

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Эскадрон несуществующих гусар

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Достойное градоописание

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жалкие бессмертные дождевые черви

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фиалка со старой горы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.