Журналистика и разведка - [39]

…Предстоящая встреча с газетчиком. Он никогда не отказывал прессе в своих интервью. Всякое упоминание о нем, о его электронном концерне «Тосиба» или его же судостроительной фирме «Исикавадзима-Харима», тем более за рубежом, в Советском Союзе, он считает рекламой. Старое проверенное правило — пусть говорят что угодно, но не молчат. О чем будет спрашивать журналист, который остановился в дешевой гостинице? О секретах послевоенного экономического чуда? Они вроде бы хорошо известны: на протяжении всех послевоенных лет Япония не спешила тратить огромные суммы на гонку вооружений, довольствуясь ролью безбилетника в американском экспрессе холодной, а затем и горячей войны в Азии. Корейская война принесла японской экономике миллиарды долларов прибыли. Вьетнам дал значительно больше. Немалую роль сыграли и собственные японские экономические секреты. Видимо, ими и будет интересоваться известинский журналист.

Доко самому приятно вспомнить о своих собственных секретах, что помогли ему за несколько лет после воцарения в кресле президента «Тосибы» сделать концерн сверхприбыльным и сверхустойчивым в зыбком море экономики шестидесятых, когда на нее нежданно негаданно обрушились тайфуны, стремясь пустить ко дну японский экономический корабль. Одним из его важнейших нововведений явилась реформа управленческого аппарата. Ее начали сверху, руководствуясь принципом «рыба гниет с головы». По приказу нового президента и впрямь полетели головы. За бортом концерна оказались сто ведущих работников. В кабинете Доко то и дело звучала стереотипная фраза: «Вы больше нас не устраиваете. Почему? Не способны справиться с возросшими требованиями». Вновь назначенных молодых талантливых работников заставили «думать в три раза больше». Чтобы они не почили на лаврах, не остановились на достигнутом, каждого обязали готовить для себя смену — не менее двух талантливых преемников. В итоге руководители оказались вынужденными постоянно доказывать свое превосходство над теми, кто мог метить в их кресло. Стоило допустить осечку, и механизм срабатывал — тут же проштрафившегося заменял один из отобранных им кандидатов. Кстати, Доко реформировал всю систему подбора кадров. Раньше, к примеру, как черт ладана боялись брать на службу в корпорацию выпускников университетов — участников студенческих забастовок, демонстраций, антиправительственных манифестаций. В «Тосибе» перечеркнули подобную практику. Новый президент сформулировал другое кредо: «Нам нужны бунтари — находчивые, творческие, нестандартные умы. Я хочу заполучить дерзких агрессивных парней, которые помогли бы концерну открыть новые горизонты и справиться с конкуренцией дома и за границей».

На заводах концерна большинство работников — молодежь. Здесь предпочитают брать молодых девушек — изменился характер труда. Доко подходит к книжной стенке своего кабинета, где стоит портрет худощавого молодого человека в студенческой форме довоенных времен. Когда-то давно и он был молодым, ухаживал за такими девушками. Раньше все было проще: император — отец нации; хозяин завода — отец рабочих; глава семейства господин у себя дома. Другое дело сейчас, система патернализма размыта. Изменился и характер труда, господствующее место занял конвейер. Люди стали винтиками единой огромной машины, обезличился труд отдельного индивидуума, но вместе с тем от работы этого винтика стала в большей степени зависеть судьба всего механизма. Конвейер сплачивает людей в единый коллективный организм, приучает их одинаково думать, создает общую социальную заинтересованность защищать свои интересы. Именно поэтому нанимать девушек предпочтительнее. Они не только склонны от природы к монотонной, почти ювелирной работе, но в отличие от юношей не так легко поддаются разным призывам к организации беспорядков. К тому же и платить им можно меньше. Доко с семичасового рабочего дня перешел на четырехчасовой. Предлог — в интересах молодых работниц. Меньше устанут за сокращенный рабочий день. На деле же производительность практически остается на том же уровне — конвейер убыстряет свой бег. А заработная плата уменьшается почти на одну треть. Так концерн получает экономию, сверхприбыль, без которой не обойтись в конкурентной борьбе. От подобных мыслей девушек в цехах отвлекают плакаты: «Хорошая работница станет хорошей женой!», «Научитесь жить на свою заработную плату, а в работу вкладывать душу хозяина!», «Мы будем плыть или утонем вместе!»

Пора завтракать. Доко ест не спеша, тщательно пережевывая рис и рыбу. Вот рука потянулась к помидорам и огурцам, затем наступает очередь зеленого чая. Он дает бодрость и намного полезнее индийского. Его пьют без сахара. Но электронный король поступает иначе. Перед ним блюдечко клубники, политой сладкими сгущенными сливками. Завтрак окончен. Да и в передней слышен звонок — советский журналист, он как всегда точен.

Меня усаживают в удобное, явно не японское кожаное кресло, угощают зеленым чаем, и Доко, насколько это возможно, подробно отвечает на все вопросы. Новшества? Не до всех он додумался сам. Конечно, за принятие важных тактических и тем более стратегических решений полную ответственность несет президент. Но лично он прежде чем что-то сделать, тщательно обсуждает проблему со своими лучшими специалистами. Как это гласит народная поговорка? «Один ум хорошо, а два — лучше». Правда, бывает, и тут кроются подводные камни. В Японии немало людей, которые, не имея собственного мнения, глядят в рот начальству и, как эхо, повторяют сказанное им. В результате у руководителя появляется уверенность в своей непогрешимости. В итоге страдает дело. Доко понимает это и всегда требует от поддакивающих доводы в пользу принятия его точки зрения. В то же время и тут есть опасность — постепенно попасть в плен к своим подчиненным, стать послушным орудием в их руках. Выход представляется следующим: на советчиков надейся, но и сам не плошай. Тактические и стратегические решения, от которых зависит будущее концерна, надо принимать, не полагаясь целиком на чьи-то рекомендации, но и вкладывать в это свои нестандартные идеи, свой колоссальный опыт.