Журнал Виктора Франкенштейна - [89]

— Что ж, — сказал Байрон, — видите, насколько собственные наши истории увлекательней германских сказок. — Он подошел к Биши. — Это интереснейший из случаев с двойниками, когда-либо мною слышанный. Не припоминаете ли вы слабости в наиболее острый момент?

— Я был близок к тому, чтобы лишиться чувств. Затем я упал.

— Вот-вот. Образ двойника всегда вытягивает энергию из прообраза. Он наверняка еще явится вам, Шелли. Возможно, он даст вам совет. Не слушайте его — непременно обманет.

— У него нет тени, — добавила Мэри. — По крайней мере, так мне говорили.

— Смотрите не перепутайте его со своим мужем. — Байрон смеялся. — Не то черт знает что за сцена разыграется.

— Но как отличить подлинное от фальшивого? — отвечала она.

— Мэри собиралась изложить нам свою историю, — напомнил я. — Там шла речь о черной магии — не правда ли, Мэри?

— Нет. Я ни слова более не скажу о ней. Я поразмышляю над ней в одиночестве, Виктор. Буду тайно лелеять ее, пока не придет время открыть ее миру. — Она встала и подошла к окну. — Эти бури всё никак не утихнут.

— Если сидеть под навесом на балконе, — ответил ей Биши, — то можно радоваться дождю, наблюдать, как он питает землю. Он освежит здешний сад.

В этот момент Полидори наклонился ко мне и произнес:

— Я собирался сказать вам вчера, да не было подходящего случая. Я разведал для вас это слово.

Тотчас поняв, о чем он, я, однако, не понял его намерений.

— Вы говорите о големе?

— Я списался со своим старым учителем из Праги. Он не хотел предавать его бумаге, но я убедил его, что это благородный жест, которого требуют интересы науки. Вот оно.

Он вынул из жилета листок бумаги. Я положил его в карман сюртука. Смотреть на него прежде времени я не хотел.

Глава 20

Спустя несколько дней Мэри призналась, что встревожена испытываемым ею ощущением в желудке — она жаловалась на сильную боль, сопровождавшуюся покалыванием. Дело было утром, Биши и Байрон еще не вставали, и в столовой кроме нее были одни мы с Полидори. Не в силах есть, она сидела на небольшом диване у окон.

— Где-то образовалась закупорка, — сказал ей Полидори. — Жидкостям преграждена дорога. Вы позволите мне вам помочь?

— Охотно, — отвечала она. — Лорд Байрон рассказывал мне о ваших опытах с магнетизмом.

— С вашего разрешения, я присяду рядом с вами. Вот так. — Отодвинув стул от стола, за которым завтракали, он перенес его туда, где сидела она. — А теперь не могли бы вы сделаться совершенно пассивны? Свесьте руки по бокам. Уроните голову. Хорошо. Расслаблены ли вы?

— Дозволено ли мне говорить?

— Конечно.

— Да, я расслаблена.

Он пододвинул свой стул поближе к Мэри, так что колени их соприкоснулись. Затем он склонился к ней и взял ее руку.

— Я использую легкое трение. Чувствуете ли вы что-нибудь?

— Нет. Пока нет. Да, теперь чувствую. Я ощущаю тепло в форме круга. Размером с монетку.

— А теперь, Мэри, я, нимало не желая оскорбить вашу деликатность, попрошу вас поместить колени меж моих, чтобы мы в некотором роде сомкнулись. Готовы ли вы это сделать?

— Надеюсь, нас не увидит мой муж.

— Шелли уже успел оценить мою работу по достоинству. Не бойтесь ничего. Где именно сосредоточена боль?

— Здесь. Над самой брюшной полостью.

— Там располагается орган гипохондрии. Мне не требуется класть туда руки. Я помещу их на ваши виски — добавлю, божественные. Не будете ли вы так любезны опустить голову? Вот так. — Он приложил пальцы к ее голове по бокам и принялся раз за разом поглаживать. — Что вы чувствуете теперь?

— Тепло в большом пальце ноги. Правой.

— А теперь представьте себе, как тепло это перемещается вверх по вашему телу. Вообразите себе, что это огонь. По ходу продвижения он сожжет инородные тела.

Я хотел было заговорить, но взгляд Полидори заставил меня хранить молчание.

— Тело человеческое, — продолжал он разъяснять, — сделано из маленьких магнетических центров, составляющих один большой магнит. — Он взглянул на меня, ища подтверждения.

— Стало быть, во мне зарождается свободный поток электрической жидкости? Это и есть то, что происходит?

— Именно так. Разве не чувствуете вы тепла потока?

— О да. — Она вздохнула. — Боль растворяется.

— Скоро она пройдет совсем.

— Мне необходимо лечь спать, — сказала она. — Мне хочется спать. — Она поднялась с кресел и, не глядя на нас, вышла из комнаты.

Полидори взглянул на меня; лицо его имело выражение отчасти хитрое.

— Ее клонит в магнетическую дрему, — сказал он. — Все они испытывают необходимость во сне.

— Думаю, Полидори, вы на неверном пути. Магнетическая дрема — не причина, а следствие, вызванное действием куда более мощных сил.

— Я вас не понимаю.

— Существуют силы, о которых вам ничего не известно.

— В таком случае я буду признателен, если вы мне о них сообщите.

— Дайте срок, Полидори.

Думаю, с того самого момента он и решился преследовать меня, используя все коварство и хитрость, что были в его распоряжении. Он сделался охотником, я — его добычей.

— Как бы то ни было, Франкенштейн, позвольте мне указать вам на пульсации в вашем собственном теле.

— Если вам будет угодно.

— О да, мне определенно этого хотелось бы.

Спустившись к завтраку, Байрон застал следующую картину: Полидори стоял, склонившись надо мною, положив руки мне на бедра.