Журавлик по небу летит - [9]

– Девочки, не хотите ли посмотреть мою коллекцию трубок? – спросил отец.

– Мой отец собирает трубки, чтобы не курить, – сказал я, ни к кому не обращаясь. – Тупо!

Все замолчали. Зловредная малявка открыла рот:

– Лучше собирать, чем курить, – и она взглянула на отца с обожанием. Кинг-Конг распушил перья как индюк.

– Лизхен, чего тебя к трубкам тянет? Куришь? – сощурился я.

– Не-а, – захихикала она. – Выкуриваю.

– Кого? – засмеялся отец.

Все захохотали, и Она тоже. Я замолчал навеки. Да… Это был день моего отца, а не мой.

Поздним вечером он ко мне зашел. Мне не хотелось с ним разговаривать, и я отвернулся к стене. Предатель!

– Учись, как надо ухаживать за девушками, – заявил он моей спине.

– Что? – с сарказмом спросил я и развернулся. – Если бы я хоть одну девчонку сравнил с зорюшкой-лебедушкой, она поставила бы крест на моей маковке. Меня захохотала бы вся школа. До смерти!

– У каждого поколения свои приемы. Подходи творчески. Сравнивай с Анджелиной Джоли, к примеру. – Глаза отца мечтательно затуманились. – А она настоящая красавица.

– Кто? Анджелина Джоли? – Я весь сжался, и на душе моей стало муторно.

Отец быстро взглянул на меня.

– Лиза.

– Кто?! – Я вытаращил глаза. – Да у нее щеки толстые. Красные-распрекрасные!

– Ревность – плохой советчик, – засмеялся отец.

А я почувствовал облегчение. Они вообще ничего не поняли. Весь спектакль был рассчитан на меня. И меня осенило: надо подружиться с малявкой, тогда все будет ништяк. Инопланетянка рядом, а я под прикрытием тени от Баскервиль-холла. Надо решить только одну проблемку. Порешить свою физиологию окончательно и бесповоротно.

В итоге я чуть не порешил Сарычеву. Она все наврала. Тупила так же, как и я. Мы целовались языками, и я чуть не задохнулся от жары и всего остального. А когда мне стало совсем жарко, она заявила, что передумала. Мама ее, видите ли, скоро придет!

– Дура! – Меня корежило от злости и всего остального.

– Сам дурак! – заревела Сарычева.

– Не трепись! Хуже будет! – С этими словами я убрался до прихода ее мамаши, мне своей хватило по горло.

Да я вообще ничего такого не собирался делать в собственной хате. При наличии родаков-то! Я же не тупой. Это был просто ознакомительный тур по сарычевским местам. Но получилось как всегда. Башню снесло, упал, очнулся, мать моя… В прямом и переносном смысле. Усё!!! Н-да… Кино.

– И че? – спросил Сашка.

– Отстой! Сарычева – патологическая лгунья и девственница. – Я пнул свою сумку, она улетела на метр.

– А ты? – тупо спросил он.

– Дебил! – обозлился я.

– Не смог? – Сашка заржал, как больная лошадь.

– Ты тупой! Не дала! – заорал я и дал ему по физии. – Понял?

– Понял! – заорал он. – Не дала – ты тупой!

И мы свалились в драке в вечную мерзлоту. Я пришел домой в настроении хуже некуда, мечтая не встретиться со своими предками. Но встретился, и мы свалились в драке. Фигуральной. Когда они, наконец, ушли, я закрыл веки и увидел, как от меня уплывали два инопланетных глаза. И я заплакал, как последний щегол.

Лиза

Мишка познакомил меня с его лучшим другом Сашкой. Глянешь на них – совсем разные человеки. Но стоит им только открыть рот, и передо мной два близнеца. Мимика, жесты, манера говорить – общие на двоих. Наверное, оттого что с пеленок вместе росли. Мы теперь все время были втроем.

– Зачем нам эта салага? – пытался сопротивляться Сашка.

– Затем, – весело отрезал Мишка.

– Понял, малага? – поставила я точку, и Сашка сдался.

Так у нас сложилась компания из Салаги, Малаги и Страшилы. Хотя Мишка не был Страшилой в прямом смысле слова. Он оказался очень даже ничего. Ведь для него я не была салагой.

Мы бродили по городу, хлюпая ногами по снежной каше. Каша пахла арбузами и огурцами, обещая лето. Она копилась внутри облаков, в просвете которых виднелось синее-синее, совершенно новое небо. А вокруг чабаном носился солнечный ветер, собирая облака кучей лохматых белоснежных мериносов. Наша компания шаталась по улицам и искала особенные места. Просто так, от нечего делать. Мы набрели на гороскопический фонтан, летом он поливал водой из раскрытых ртов двенадцати мифических связок звезд. Сейчас зима насыпала в бассейн яблочно-зеленый снег по колено. Никогда такого не видела. Я оглянулась; через тонированные стекла машин несся солнечный свет, падая яблоками в бассейн, а между ними в тени синела голубика.

– Здорово! – прошептала я. В моем городе был разноцветный снег – яблочно-голубичный. Где еще найти такой?

Мы залезли в яблочный снег и подошли к поясу из двенадцати металлических тотемов.

– Это неправильный фонтан, – сказал Сашка. – Он поливает прохожих, а не бассейн. Я здесь был.

– Надо прийти сюда летом. Пошататься под звездным дождем. – Я погладила отполированный зимним солнцем скорпионий хвост. «Жаль, что людям не приходит в голову сюда ходить. Полировать ладонями свои тотемы, чтобы они целый год несли удачу». Я повозила рукавичкой по своему тотему, удача засветила мне ярким хитиновым солнцем.

– Мой идолище. – Мишка обнял Козерога и открыл рот, как и он.

– А тебе рог идет, – сказал Сашка.

Мишка усмехнулся, Сашка разозлился, а я засмеялась. И они разозлились на меня оба. Не поняли, над кем я смеюсь. Дуралеи!