Жрон - [32]

Значит уже скоро, понял я, отходя от окна, уступая место другим нетерпеливым зрителям.

Отошёл к креслу у стены, присел на подлокотник, опёршись о спинку, задумчиво проводил взглядом братьев, тащивших куда-то младшекурсника, активно того уговаривая попробовать их новое изобретение.

Вернулся мыслями к приготовлениям к Турниру. Дело нескольких дней, похоже. А значит, скоро здесь будет и Крам, и Делакур. Флёр, в итоге, вышла за Билла, по-моему. Ещё одно пополнение в счастливой семье Уизли. Тоже что ли приворотным бахнули? Или Билл обаял француженку естественным путём? Если так, то старший братец парень не промах, чемпионка своей Академии, пусть и не выигравшая турнир, то ли частью вейла, то ли нет, я толком не помнил, фанон это был, или в каноне такое тоже упоминалось, но, в общем, девуля гордая, к такой так просто не подкатишь.

А ещё Виктор Крам. И вот думай тут, влезать в их короткий романчик с Гермионой, или нет. С одной стороны руки чешутся, с другой, пока не понимаю, как это всё провернуть. Ну да будем посмотреть.

И тут вдруг меня накрыло. Словно череда видений пронеслась перед глазами. Как будто попал я в мелкого Уизли прямо на первый курс, да только детишки остальные так для меня и остались детишками. И до дрожи, до внутреннего протеста, мне претило бросать этих неразумных сопляков в бой, лицом к лицу с рвущимся в реальность Волдемортом.

Там был Квирелл, о чью спину разбивалась, расцветая огненным цветком, бутылка с зажигательной смесью, метко брошенная моей рукой.

Локонс, на чью золотоволосую голову приземлялась бейсбольная бита, и я волок его тело по пустым коридорам.

Василиск, запечённый напалмом, пущенным по старым трубам.

Старая крыса Петтигрю в человеческом обличье, пришпиленная ножами к деревянной крестовине и поэтому не имеющая возможности обратно превратиться.

Лже-Грюм, изрешечённый самодельной МОНкой.

Тут я затряс головой, прогоняя череду свалившихся картинок. Эк меня накрыло. Прямо защитник страждущих, воин без страха и упрёка. Мог бы я таким быть? Мог бы, наверное, если бы не собирался изначально в этой реальности жить, а рвался бы геройски погибнуть. Но у меня тут была новая жизнь, магия, о чём всегда мечтал, и совершенно незнакомый, такой интересный мир. И положить жизнь ради эфемерного всеобщего счастья, которого не наступит всё равно, умру я героически принимая авады на грудь, или останусь жить, мне не хотелось категорически.

Когда-нибудь, в другой жизни, но только не сейчас.

***

Пары второго учебного дня были унылы до безобразия. История магии, Магловедение, Прорицание. Бинс как всегда монотонно трындел у доски, на магловедении было ужасно тупо, настолько, что даже шутить об этом не хотелось, ну, а Трелони, видимо ещё не войдя в привычную колею после каникул, была рассеяна, задумчива и крайне невнимательна. Хотя, может, это было её естественное состояние?

И всюду чувствовалось, я бы хотел сказать, ненавязчивое, но на самом деле, крайне навязчивое внимание со стороны Грейнджер.

Невил ревновал, покрываясь пятнами от картины квохчущей как курица над цыплёнком Гермионы. Поттер косился недоумённо, то на неё, то на Лонгботтома, то, нет-нет, на меня. А та, почему-то вбила себе в голову, что моя социализация напрямую зависит от моих оценок по учёбе. И пошло-поехало.

С видом великомученицы она села в конец класса, сбоку от нас с Шимусом, традиционных «камчатников», и теперь я то и дело слышал: «Рон, ты не слушаешь», «Рон, почему ты не записываешь?», «Рон, не крутись».

Я терпел. И не только из любви к этой «командирше», я и сам хотел учёбу выправить насколько это возможно. Вот только этот тотальный контроль даже всего за один день меня напряг капитально.

С ней было необходимо серьёзно поговорить и чётко определить границы невмешательства. А то к последним парам Финниган чуть не набросился на Герми с кулаками, так как ему, как моему соседу, тоже доставалось критических замечаний. Меньше, чем мне, но и этого хватало, чтобы возмутить свободолюбивого ирландца.

— Гермиона, — выползя из башни Трелони, одуревший от духоты и жжёных ароматических палочек, я остановил девушку, собравшуюся вместе со всеми вернуться в помещения факультета, это были последние на сегодня занятия.

— Да, Рон. Тебе было что-то непонятно? — прижимая к себе пару крупных томов по Прорицанию, Герми была деловита и, казалось, совсем не устала.

Но я покачал головой, отрицательно, сказал негромко, но твёрдо: 

— Надо поговорить об этом твоём шефстве надо мной.

— Это распоряжение профессора Макгонагал, и если ты думаешь, что сможешь меня от него отговорить, даже и не надейся, Рон, — она упрямо вздёрнула носик, стараясь глядеть на меня свысока, но у неё не получилось. Не на того напала.

— Не об этом речь, — буркнул я, шагнув к перилам и бросив мимолётный взгляд вниз длинной винтовой лестницы, убеждаясь в отсутствии лишних ушей. Все остальные студенты уже разошлись, и я, косо посмотрев на Гермиону, сказал ровно:

— Дело не в самом поручении, дело в том как его выполнять.

— Рон, я знаю, что тебе с непривычки тяжело, но это потому, что ты неусидчивый, ленивый, безответственный… — каждое последующее слово она проговаривала всё тише, видя, как у меня взлетает в изумлении бровь.