Жрецы Марса - [14]

Эмиль прошептал уголками губ. — Даже извиняясь, они не могут не обменяться колкостями.

Робаут провёл рукой по лицу, прикрыв грозившую появиться усмешку.

— Возможно, мне стоит попробовать выучить ваш язык, — сказал он. — Чтобы избежать дальнейших недоразумений.

— Это можно устроить при помощи небольшой хирургической аугметики, — согласился Блейлок.

— Это — шутка, — пояснил Сюркуф, спускаясь по трапу.

— Я понял, — сказал магос. — Слишком легко забыть обычаи несоединённых с Машиной.

— Тогда предлагаю вам снова ознакомиться с нашими нелогичными обычаями, — огрызнулся Робаут. — Иначе нас ждёт очень короткая экспедиция.

Блейлок кивнул. — Я попытаюсь улучшить понимание наших отличающихся обычаев.

— Стоило бы начать, — заметил Робаут, а магос в этот момент переключил внимание на стазисный сундук, который несли Эмиль и Адара. Зелёные огоньки под его капюшоном сузились.

— Могу я взглянуть на предмет? — спросил он небрежным тоном, но даже изменённой механическими дополнениями биологической форме не вполне удалось скрыть всепоглощающее желание изучить то, что лежало внутри.

— Думаю, нет, — ответил капитан. — Представляется уместным, что как командующий экспедицией, архимагос Котов должен первым исследовать это устройство, не так ли?

— Разумеется, — быстро ответил Блейлок, скрывая горькое разочарование. — Да, безусловно. Эта честь должна принадлежать архимагосу Котову.

— Тогда вам стоит сопроводить нас к нему. Немедленно.

Путешествие по масс-конвейерным рельсам и раскачивание над глубокими пропастями на управляемых сервиторами подъёмных кранах закончилось. Авреем почувствовал тяжёлый удар, когда их контейнер наконец-то окончательно остановился. Потолочные светильники вспыхнули, и задняя стена начала двигаться, гремя протестующими механизмами, безжалостно выгоняя человеческий груз на промышленно штампованный металлический настил палубы.

Влево и вправо тянулись такие же контейнеры, как и их, сотни, возможно, тысячи. Толпы растерянных мужчин и женщин неуверенно слонялись вокруг, моргая от резкого света, и со страхом ища что-нибудь обнадёживающее.

Авреем попытался скрыть изумление от пространства, в котором они оказались, но потерпел фиаско.

Необозримый стальной утёс стеной простирался во тьму перед ними, по его поверхности подобно открытым артериям закручивались спиралью многочисленные извивавшиеся трубы и воздуховоды, образуя чёрно-белый символ Механикус. Из одного глаза гигантского черепа в его центре валил пар, а в другом пульсировал красный свет печи. Витражные окна простирались по всей стене, омывая всё вокруг сюрреалистическими разноцветными оттенками света.

Гигантские статуи крылатых жрецов и машинных херувимов стояли в глубоких альковах и на огромных цилиндрических трубах, свисавших с потолка на опасно тонких тросах. Их покрывала испарина от мощных волн жара. Охлаждающие газы вырывались из решёток, и Авреем уловил едкий химический привкус плазменной разрядки. Настил палубы дрожал от глухого гула, и он предположил, что рядом расположены бесконечные машинные отделения. По краям помещения возвышались похожие на буровые установки поршни, со скрипом металла о металл синхронно отзываясь эхом древнему сердцебиению корабля.

Громадные механизмы заполняли зал, высокие трубы из тёмно-серого чугуна, вращавшиеся шестерёнки, пульсирующие металлические конечности и шипящие вентиляционные трубы, изрыгавшие струи едких газов. Перед передним рядом машин стояло сто воинов, облачённых в ту же самую чёрную блестящую панцирную броню, которую носили те, кто забрал Исмаила. На их обнажённых руках без труда можно было заметить гильдейские татуировки и имплантированные мускульные усилители, они вперемешку держали жестокие шоковые булавы, дробовики и кнуты. Безликие благодаря чёрным шлемам воины выглядели внушающими страх убийцами, психопатами, скованными железной дисциплиной и преданностью.

— Скитарии, — произнёс Авреем и люди, которые стояли рядом с ним, вздрогнули от этого слова.

Они все слышали рассказы о смертных пехотинцах Адептус Механикус, бывших гвардейцах, усовершенствованных всевозможными имплантатами, как физически, так и психически, чтобы превратиться в безжалостных убийц и ревностных защитников священных артефактов хозяев-техножрецов. Мало отличавшиеся от грубых дикарей, они по слухам украшали доспехи кожей убитых и собирали стеллажи трофеев из черепов вражеских воинов.

Так говорили, но люди перед ними отличались.

Они выглядели безжалостными, невероятно дисциплинированными воинами, справиться с которыми мог надеяться только космический десантник. Они стояли ровными рядами подобно роботам, и в них оказалось очень мало, что можно было бы счесть дикостью. Сто ботинок ударили в унисон, когда скитарии обратили внимание на гравитационную пластину, спускавшуюся из огромного черепа.

Рябившая энергетическая дымка окружала края пластины, и зал заполнил звучный гул, пока она парила в нескольких метрах над палубой. На ней стояли две фигуры, высокая в такой же броне, как и скитарии, только гораздо сильнее украшенной и увеличенной. Другая в тёмно-багровом облачении с капюшоном, поверх которого висела чёрная с золотом епитрахиль с зубцами шестерёнки по краям и вытравленными шестнадцатью законами на множестве цифровых языков. Тяжёлый ранец генератора крепился к его телу, словно смертоносный арахнид, и машинного жреца окутывала кружившаяся дымка холодного воздуха, напоминая пойманный туман. Авреем замёрз просто от взгляда на него.