Жребий воина - [57]
В качестве иллюстрации из-за квадратной колонны у входа в зал вышел невысокий брюнет с лысиной и восточными чертами и сказал гардеробщику с иностранным акцентом:
— Аташка, пачму морду не выбрил? Пачму патлы отрастил?
— Эрсаваш-бей, не морду, а лицо. И не выбрил, а побрил, — со смехом поправил Аташка.
— Annamadi, — сказал по-турецки менеджер. — Ти слишком быстра гаварил.
Сергей и Шурик вошли в игральный зал и приблизились к рулетке. За столом сидели только двое игроков, и они присели рядом. Понаблюдав минуты три за игрой, Сергей попросил Шурика:
— Вон у них касса. Иди наменяй долларов пятьдесят по одному баксу.
Шурик вернулся с кучкой пестрых пластиковых фишек. Половина была зеленого цвета, а половина — желтого.
— Желтые — мои, — шепнул Шурик.
И они стали делать ставки по одному доллару наугад, плохо понимая систему. Сидевший с ними за одним столом пухлый туркмен делал ставки целыми столбиками из фишек.
Так они сделали по двадцать пять ставок и ни разу не выиграли.
— А еще говорят, новичкам везет, — сказал Шурик, вставая из-за стола.
— Как знать, — сказал Сергей с загадочным видом.
На улице они поймали такси и приехали в свою квартирку.
— Кто жрать готовит? — спросил Сергей, когда они вошли.
— Я умею только яичницу, — сказал Шурик.
— Я скоро сблюю от твоей яичницы, — сказал Сергей. — Надо было где-нибудь шашлыков купить. Или этих… колбаски такие на шампурах… люля-кебаб, во!
Они решили ограничиться турецким пивом в маленьких бутылках и банкой шпротного паштета.
— Будем звонить по гостиницам? — спросил Шурик, чавкая бутербродом с паштетом.
Сергей кивнул и вынул из нагрудного кармана рубашки сложенную в несколько раз влажную от пота принтерную распечатку.
— Конечно, будем. Я был тут в одном отеле, и мне администратор распечатал список всех здешних гостиниц. И телефоны их, конечно. Их тут море. Вот слушай: «Ак Алтын», «Аркач», «Ашгабат», «Азия», «Азатлык», он же «Инде-пендент»…
— Стоп! — воскликнул Шурик. — Какой ты первым назвал?
— «Ак Алтын», а что?
— Мы там были. Помнишь, золотистый такой, напротив цирка.
— Вроде были, — пожал плечами Сергей.
— Если бы я приехал с деньжатами, я бы в пяти звездах остановился, — мечтательно сказал Шурик.
— Вот мы сейчас позвоним и проверим, — сказал Сергей. — Хорошо, что уже поздно. Если мы его найдем, портье не удивится, что мы не просим соединить. Как будто мы не хотим его будить.
Глава 32
Слабое ночное освещение отбрасывало на полированные поверхности вестибюля рассеянные блики.
— Час ночи, — сказала портье в малиновом пиджачке, стройная большеглазая брюнетка. — Пора готовить найт аудит рипорт.
— Пойду за перегородку вздремну, — сказал белбой, парнишка в малиновой жилетке и бежевых брюках с лампасами.
— Я тебе вздремну, — показала ему кулачок девушка.
— Сколько там времени? — спросил, зевая, рослый охранник, который возник из темного угла вестибюля.
— Час ночи, Вова, — сказал белбой. — Еда будет только в два.
— А жаль, — похлопал себя по животу охранник. В ответ в его животе заурчало. Девушка прыснула со смеху. Она сказала белбою:
— Антошка, когда я отчет закончу, постоишь за меня часок? Мне нужно к экзамену готовиться.
— Конечно, — сказал белбой и посмотрел с сочувствием на ее усталое лицо.
Дверь вестибюля провернулась, и они увидели молодого, коротко стриженного человека с мрачновато-упрямым лицом. Это был Шурик.
— Доброй ночи, — сказал Шурик.
— Добро пожаловать, — сказала портье. — Чем могу помочь?
— Минуточку, — сказал Шурик и стал пристально смотреть на ячейки с ключами, встроенные в стену за спиной девушки.
— Вы кого-то ищете? — спросила девушка.
— А вот скажите… — Шурик помялся. — Когда гости уходят из отеля, они оставляют ключи у вас?
— Обычно оставляют, — сказала девушка. — У них такие тяжелые брелки, что таскать их по городу неудобно.
— Значит, если ключа у вас в ячейке нет, то гость в номере? — спросил Шурик.
— Выходит, что так, — сказала девушка. — Вы кого-то ищете?
— Нет-нет. Ничего, спасибо, — сказал Шурик и вышел из вестибюля.
— Каких только дурачков не бывает, — прокомментировал его визит охранник.
— Мне его голос показался знакомым, — с сомнением сказала девушка.
— Знакомым? — переспросил белбой. — Ну и что с того?
— По-моему, это он звонил полчаса назад и спрашивал, остановился у нас россиянин Жуков или нет, — сказала девушка.
— А он остановился? — спросил белбой.
— Да. Я потому обратила внимание, что ему два часа назад парень один письмо передавал. Ты как раз принял смену в одиннадцать, и я попросила тебя отнести ему в номер.
— Да, я помню, — сказал белбой.
— Ты отнес?
— Конечно, — сказал белбой. — Только на двери была табличка «Не беспокоить». Я подсунул конверт ему под дверь, как обычно.
— Вот и молодец, — сказала портье и углубилась в работу за компьютером.
Глава 33
Жуков проснулся в два часа ночи. Окно комнаты мерцало призрачным ночным светом. Он включил бра над широкой кроватью и с наслаждением потянулся. Ему показалось, что он отоспался и отдохнул с лихвою за все перенесенные в пути неудобства. Он взял с тумбочки пульт дистанционного управления и включил телевизор на канале MTV. Задорный парнишка в бейсбольной кепочке бодро пророкотал по-английски какую-то шутку, и начался очередной видеоклип, в котором шайка смазливых хлопцев проворно лопотала, подвывала и беспрестанно прыгала в лужах с водой.
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.