Жребий вечности - [75]

– Смотрите, как бы и на этот раз германцы не опередили ваших людей. Тогда уж мне действительно трудно будет объяснить самому себе причины вашей удивительной неповоротливости, полковник… простите, генерал.

Перед уходом гостя О’Коннел все же метнулся в зал, где, проявляя мученическое многотерпение, его ждала виконтесса, и, принося тысячу извинений, все же успел представить премьеру Хелен Роудвайт. И, простив Альберту свое временное забвение, Роудвайт была явно польщена этим.

Однако Черчилль и на сей раз удивил генерала: он умудрился встретить Хелен с такой мрачной задумчивостью и отстраненностью, словно Альберт О’Коннел собирался ввести ее невесткой в его собственный дом.

– Как безбожно давно мы с вами не виделись, виконтесса, – проговорил премьер, давая генералу понять, что давно знаком с Хелен.

– Тем приятнее эта наша неожиданная встреча, – решила было виконтесса, что у премьера все же найдется несколько минут и на светскую беседу в ее присутствии. Однако тот умудрился огорчить ее еще раз.

– Мне описывали вашу красоту, виконтесса. Но оказалось, что моя фантазия попросту не способна была возродить ваш образ, – обронил он так, словно в спешке, уже на лестнице, отдавал последние распоряжения своему дворецкому. – Все остальное, на что моя фантазия все же способна, выскажет вам полковник О’Коннел, мисс, – то ли случайно, то ли умышленно забыл Черчилль употребить новый, генеральский чин хозяина виллы.

3

…И обергруппенфюрер Шауб действительно играл окружение фюрера. Он играл его с той долей неподражаемости и адъютантской изобретательности, с какой не смог бы сыграть никто иной. Даже его неукротимая привычка повторять концовку сказанного своим шефом, всегда представлявшая Шауба неким полуидиотом, срабатывала сейчас как индивидуальная черта актера, пребывающего в роли, позволявшей ему раскрыться до глубинной сущности таланта.

Причем в роль он начал входить еще до появления Меттерса.

– Извините, мой фюрер, что пришлось задержаться, – обратился он к Имперской Тени (или, как еще Скорцени называл его, к Великому Зомби), быстрым шагом входя в Восточный зал.

Услышав это, Гитлер и Скорцени, рядышком сидевшие за бутафорской перегородкой при свете голубоватого – под цвет древнего гобелена – ночника, многозначительно переглянулись. Адъютант явно усложнял свою роль, вводя в нее сцену собственного «признания» фюрера. В принципе, Шауб должен был вначале выступить как бы посредником между настоящим фюрером и Великим Зомби, чтобы затем, уже перед главным могильщиком Германии, они могли предстать как сообщники.

Зомбарт, до того сидевший в кресле у камина, резко поднялся и почти инстинктивно вытянулся перед обергруппенфюрером СС. В нем все еще срабатывало обер-лейтенантское чинопочитание, благо, что адъютант упорно не замечал этого.

– Я уже побывал в городе и успел выполнить ваше поручение, – не позволил ему впасть в откровение Шауб. – А только что мне доложили, что вашего приема добивается штандартенфюрер Меттерс.

– Это еще кто такой? – поинтересовался Зомбарт, неуверенно поеживаясь.

– Из ведомства «Генерального архитектурного совета по обустройству германских воинских кладбищ», если только я верно называю это заведение.

– Архитектурный совет по благоустройству… кладбищ? – услышав этот вопрос, Скорцени напрягся и подался вперед, словно режиссер, который, сидя в первом ряду зала, порывается остановить актера: «Стоп, стоп! Я ведь сто раз показывал вам, как следует играть эту сцену!»

Он действительно много раз повторял, объяснял, да что там… приказывал Великому Зомби ни в коем случае не демонстрировать своего незнания, не удивляться какому бы то ни было неизвестному названию, вообще не удивляться чему-либо из произнесенного его собеседником.

Однако лжефюрер вовремя остановился. Вполне возможно, что в эти мгновения он представил себе свирепое, исполосованное шрамами лицо своего наставника.

– С некоторых пор Меттерс возглавляет в нем комитет, отвечающий за создание мемориальных захоронений и памятных комплексов, – вежливо объяснил Шауб. – Не зря же его называют главным могильщиком рейха.

– Ну и чего же он хочет, этот главный могильщик рейха? – Великий Зомби знал Шауба в лицо. Он прекрасно понимал, кто перед ним. Единственное, чего он все еще не мог понять: действительно ли адъютант фюрера принял его за своего шефа или же Скорцени попросту подсунул его, чтобы еще раз проверить, насколько он, Имперская Тень; им, самим Скорцени, взлелеянный Великий Зомби, готов к выполнению своей исторической миссии.

– Как всегда… Вашего благословения, мой фюрер.

– Но… есть ли в этом смысл? Он что, даже в своих могильно-кладбищенских делах не способен обойтись без благословения фюрера?

«Он побаивается, – понял Скорцени. – Меня. Фюрера. Гнева самого полковника Меттерса. Не так-то просто ему решиться принимать некоего высокопоставленного чиновника, выдавая себя при этом за самого Гитлера. Тут нужен прожженный авантюрист. А Зомбарт – всего лишь обычный служака. И потом, он не уверен, что эта авантюра согласована с фюрером. Признайся, – сказал себе Скорцени, – что на его месте ты бы тоже хорошенько подумал, прежде чем выступать в ипостаси фюрера Великогерманского рейха».