Жребий изгоев - [57]
— Я гонец! — бросил Смета напористо — авось да и сробеют неизвестные кмети. Они и впрямь быстро переглянулись. Вот только страха альбо робости в их взглядах не было. — Меня задерживать нельзя!
— Кем послан? — требовательно спросил рыжий. Второй, чернявый и зеленоглазый, оглядывал гонца с весёлым любопытством, словно примеряя на себя Сметины плащ и кояр. У гонца заныли зубы от нехорошего предчувствия.
Сказать?
Альбо — не сказать?
А ну как кмети — Мстиславичи, свои? И новогородский князь, неведомо откуда прознав про невзгоды своего пригорода, уже идёт к плесковичам на помощь? И он, Смета, уже проскочил мимо княжьей рати?
Гонец на всякий случай подобрал поводья повыше и высокомерно бросил:
— Из Плескова гонцом, от воеводы Буяна Ядрейковича! К самому князю Мстиславу Изяславичу слово!
Кмети вновь быстро переглянулись, и на губах у чернявого возникла усмешка.
— Доехал, стало быть, — сказал чернявый тягуче, беря Сметиного коня за узду. — Здесь князь, на стану.
Что-то мешало Смете поверить. Какое-то неясное предчувствие. И не только предчувствие…
От движения кметя завязки кольчуги на его груди разошлись, ворот раскрылся, открывая глазам Сметы оберег — солнечный крест, коловрат, Бегущее Солнце.
Такое же, как и у него самого.
Только вот креста рядом с коловратом — не было.
Язычник!
Полочанин!
Вестоноша вздрогнул, словно от удара, и, больше не раздумывая, вытянул коня плетью. Верный друг обиженно всхрапнул, встал на дыбы с пронзительным ржанием и рванулся по дороге. Кмети отлетели в стороны, как чурки при ударе топором. Дробно затопотали копыта по лесной дороге, засвистели за спиной стрелы.
Выноси, родимый!
Теперь никаких сомнений не было — полочане, кто же ещё. От опушки слышались крики — наперехват Смете неслись трое верховых, один на скаку разматывал аркан.
Змеино свистнуло над головой ременное ужище. Смета припал к конской гриве, аркан хлестнул по спине, соскользнул по кояру. Над самым плечом, больно рванув ухо и вспоров нащёчник шелома, взвизгнула стрела, но Бурый уже нырнул под ветви, сворачивая с поляны, и ударил вскачь намётом, подгоняемый лихим посвистом Сметы. Крики полочан слышались за спиной всё тише.
Оторвался.
Несколько вёрст Смета ещё мчался, сломя голову, потом, видя, что конь уже храпит и роняет с удил клочья пены, сбавил ход. А после и совсем остановился. Спешился, поводил Бурого в поводу туда-сюда, чтоб не запалить. Конь обиженно косил налитым кровью глазом — помнил обиду.
— Прости, Бурушка, — Смета прижался лбом к потной горячей шее коня. — Спаси тебя бог, друже верный.
Вытащил из походной зепи кусок хлеба, щедро посыпал дорогой солью — крупной, сероватой. Бурый покосился, недовольно фыркнул, подумал и всё же таки мягко взял угощенье, щекотнув ладонь тёплым дыханием.
Простил.
Но ждать долго было нельзя.
Смета ещё несколько времени вываживал коня, наконец, снова вскочил в седло.
До Новгорода оставалось ещё вёрст сто.
Несмеян поднялся с земли, отряхивая пыль. Глянул на Витко и не смог удержаться от смеха — друга проволочило за конём по земле сажени три, не меньше.
— Чего ты ржёшь? — завопил Витко, подымаясь на четвереньки. — Ловить надо!
— А, — Несмеян махнул рукой. — Эвон… ловят… только что толку-то…
Кмети и впрямь ещё скакали за гонцом, стреляли, кричали что-то, но и Несмеяну, и Витко было ясно — всё всуе. Ушёл гонец.
— Н-да, — протянул Витко, шмыгнул носом, поправил густые усы. — А чего делать-то будем?
— Чего-чего, — передразнил Несмеян. — Виниться! Воеводе докладывать!
Витко передёрнул плечами. У воеводы Бреня на походе всякая вина была виновата, и снисхождения ждать не приходилось. Несмеян только усмехнулся — старшим был он, и главная вина — на нём. Но смолчал — знал, что друг возражать начнёт.
Кмети возвращались — разгорячённые погоней, пыльные, потные и злые.
Гонец ушёл.
Воевода Брень дослушал, вытянув губы трубочкой, задумчиво покивал.
— Молодец! — бросил он гневно.
Несмеян невольно потупился.
Не в бровь, а в глаз.
— И этого кметя князь в умных числит! — раздражённо сказал воевода. — В догонялки-пряталки ему поиграть захотелось!
Несмеян молчал. А и чего возразишь — дело, порученное князем воеводе и княжичу, провалено. И провалено им, Несмеяном.
Рать Брячислава и Бреня на деле была отряжена не столько как заслон от возможной новогородской помощи Плескову, сколько для того, чтобы исключить саму эту помощь. Частым неводом рассыпались полоцкие кмети по Шелонской пятине, стерегут малыми ватажками гонцов на лесных тропах. И теперь этот хитро измышленный Бренем невод прорван — и гонец ушёл в Новгород.
— Ну, чего молчишь, Несмеяне?! — всё ещё гневно спросил Брень, раздувая ноздри.
— А чего говорить? — Несмеян пожал плечами, покосился на княжича (Брячислав сидел тут же, в шатре, подобрав ноги в походном кресле, и смотрел на кметя понимающе, но без улыбки — мотал на ус, который у княжича, честно сказать, был ещё жидковат). — Виноват.
— Виноват он, — проворчал Брень, всё ещё пыхая нерастраченным гневом. — Что, мнишь, что тоже Велесом мечен, раз с князем в один день родился? И всё можно тебе, и управы на тебя никоторой нет?
Последнего говорить не стоило — при княжиче-то. Но сказанного не воротишь. Брячислав Всеславич насупился, но всё равно слушал внимательно.
Миновало двенадцать лет после гибели Святослава Игоревича, а воевода Волчий Хвост до сих пор терзается несуществующей виной. Князь Владимир овладел всей Русью, но нет покоя в стране — окраины недовольны, все вокруг плетут заговоры. И когда заговорщики решают найти меч князя Святослава, выкованный в кузне богов, друзья молодости, ветераны войн Князя-Барса, сходятся меч к мечу.
После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…
Прошло два года с тех пор, как Рю потерял приемного отца, и он осмеливается надеяться, что нашел покой. Но клинки ночи живут с мечом, и когда новый вид воинов угрожает Южному Королевству, Рю и Морико попадают в разные края известного мира, чтобы раскрыть тайны, которые никто не трогал сотни лет. Три Королевства охватывает хаос, два клинка ночи должны решить, где их место. Прятаться негде, и тайны, которые они раскроют, смогут изменить мир навеки.
Под полным контролем Джури и в абсолютном хаосе, Лила погружается в пучины ада, чтобы освободить Малачи от существ, которые десятилетиями жаждали мести. Но у Судьи своеобразный взгляд на ведение дел, и Лиле приходится работать на пару с Анной — новым капитаном, у которой очень личная миссия. Вместе они проникают в самое ужасное царство, с которым она когда-то встречалась в Царстве Теней — суровая местность, управляемая Мазикиными.Ставки как никогда высоки, и Лиле приходится принять помощь — и любовь — от людей, которых она едва ли знает или доверяет.
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.
Трудно выжить, если тебе шесть с половиной лет и ты потерялся — сначала в супермаркете, затем в Доме Тысячи Дверей, за каждой из которых начинается путь в лабиринте миров, чужих, враждебных, кошмарных. Единственная надежда — на «дядю Эдгара», поселившегося в твоем сознании авантюриста и преступника. Его незримое присутствие когда-то едва не свело тебя с ума, но зато ты научился кое-чему полезному. Ты хочешь вернуться домой, к маме, папе, своим игрушкам, теплой постели и приятным снам? Ну, это вряд ли. Дядя попал в ловушку, пытаясь обмануть далеко не слепую судьбу, и жестоко расплачивается за это.
Ближайшее будущее, бум виртуальной реальности приносит с собой не только развитие игровой индустрии, но также порождает новый, доселе невиданный, бич современности, готовый пошатнуть мировые устои. Игровой психоз, передающийся через игровую сессию, порождает джи-психопатов, которые, обладая способностями скопированными из видеоигр, погружают мир в хаос и вскрывают людские пороки, сокрытые до этого под вуалью морали. Внимание, любителям Лит-рпг! Книга не про цифры, а про сюжет, героев и их развитие.
Худой, невзрачный отец и маленькая дочь. Их связывали не только узы родства, но и общая тайна…