Жребий-1 - [9]

Дело в том, что Система, к которой подключена Земля, не одинока. Она лишь один из многих подобных субъектов, созданных на основе множества древних цивилизаций, давно канувших в Лету, и наделенных могущественным разумом. А там, где «игроков» больше одного, неизбежно возникает борьба за сферы влияния, ведь каждая из таких Систем строит свою вселенную и ее жизнеспособность напрямую зависит от непрерывного захвата новых и удержания прежних территорий — планет и звездных систем. Как следствие, битва Систем за сферы влияния нередко выливается в масштабные галактические войны…

Такие планеты, как Земля, имеют статус сырьевых Песочниц. Они не подключены напрямую, чтобы не терять уникальность развития. Сырье в данном случае — отнюдь не полезные ископаемые. Самым ценным «сырьем» являлись люди. Существа разумные. Население Земли — стратегический запас. Но нельзя отрицать и влияния технологий, которые создают такие «карманные» цивилизации. Капля в копилку общего могущества Системы. Сотни и тысячи капель.

Само собой, у Земли есть враги, о которых большинство жителей планеты не подозревает. Эта угроза настолько серьезна, что страхи просачиваются из инфосферы в подсознание масс, превращаясь в сюжеты фантастических фильмов или книг, и тем самым отрабатывая сценарии по предотвращению угрозы.

Неудивительно, что защита Земли имеет свою цену.

Никто и никогда не знает, на кого падет Жребий, но если это произошло, то от судьбы уклониться невозможно. Пробужденных отправляют в миры-Заповедники, где преобразуется их суть. Там из нас создают Игроков. Если сможешь уцелеть и вернуться в родной мир, то есть шанс присоединиться к Лиге Защитников. Защитники неоднородны. Есть одиозные личности и не очень. Могущественные кланы и не слишком. Но одно непреложно — они лучшие из лучших, способные на многое, и у любой Пешки есть шанс к ним присоединиться.

На фоне этого, с того момента, как я осознал себя другим, вся политика Земли, экономика, расовые и национальные предрассудки, территориальные споры… Все это предстало какой-то мелкой, несущественной суетой, больше не имевшей для меня значения. Да, с одной стороны, такая судьба смахивает на подслащенную форму рабства, ведь выбор сделан за меня. С другой стороны, человек получает шанс обрести таланты и могущество, для обычных смертных недоступные.

Чем больше я об этом думал, тем сильнее крепла мотивация. Все просто. Хочешь что-то изменить для своих родных и близких, для своей страны, планеты? Пройди весь путь и стань одним из тех, кто имеет право принимать решения, имеет силу их отстаивать. Единственное, что по-прежнему тревожило и пугало — озвученная статистика. Из тысяч ушедших в Заповедник групп возвращались лишь десятки. Слишком мало для хорошего шанса. Слишком…

Какого черта?!

Я вдруг обнаружил, что стою на коленях, судорожно вцепившись дрожащими от слабости пальцами в фиолетовый мох. В висках от прилива крови бил набат, мир в глазах троился и дрожал, разбиваясь на осколки калейдоскопа, сужаясь до светового пятна в конце черного тоннеля. Неумолчный шум в ушах стирал окружающие звуки, заполняя собой все пространство — словно гудели высоковольтные провода. Накатывала муть, как после жесточайшего похмелья. Но тошнота не смогла справиться с пустым желудком. Блевать нечем.

Чувствительный удар в бедро заставил вяло повернуть голову и непонимающе уставиться на странного персонажа.

Кто этот тип, похожий на дрессированное животное? Что ему от меня надо?

Еще более болезненный пинок слегка привел в чувство.

Проводник что-то недовольно буркнул, впервые за день повысив тон. Подступив ближе, он с неожиданной для такого тщедушного тельца силой принялся дергать меня за плечо обеими лапками, заставляя встать.

— …!

Со второй попытки мне удалось подняться, но оказалось, мы уже пришли. Нужно было всего лишь сделать несколько шагов — и я оказался возле мелорна.

Мне повезло. Его ветки уже шевелились, тянулись ко мне, почуяв родственную душу. Осталось лишь отдать ему свою плоть и кровь. Без лишних понуканий, судорожными движениями рук и тела, я принялся раздеваться, равнодушно подмечая, что одежда давно превратилась в лохмотья и почти беззвучно расползается бесплотным туманом от каждого прикосновения.

Время то причудливо ускоряло бег, то замедлялось. То отключая реальность, то вновь ее возвращая. Мигнуло. Снова стою на коленях, не столько на силе воли, сколько удерживаемый оплетающими тело голубыми побегами — прохладными на горячей воспаленной коже, словно змеи. И такими же, как змеи, живыми.

Боль и свет сплавились воедино. Казалось, вспышка длилась бесконечно — безжалостный, слепящий свет, разрывающий тело на атомы, а с ним и весь окружающий мир.

Кричал ли я, перед тем как наступила темнота?

Скорее всего — да, но я этого не запомнил.

Глава 4

Раньше мне не приходилось просыпаться в таком скверном состоянии.

Просыпаться? Нет, это не было сном. Я так долго находился в кошмаре, где тело рвали на части неподвластные мне силы, что это показалось вечностью. Вынырнув из удушливого омута страданий, я какое-то время лежал без движения, не открывая глаз. Ждал, когда успокоится сердцебиение — уставшее от боли преобразования тело все еще выплескивало в кровь массу гормонов.