Жопа - [2]

Ценный мужик был Сан Саныч, ценный во всех отношениях. Правда, Гриша его, как будто, побаивался, а Юрка, несмотря на свой возраст, в присутствии «ценного мужика» робел, и единственными, кто мог общаться с Сан Санычем запросто, были Сталкер и Федя. Что, по сути, неудивительно. Как говаривал Гриша, и тот, и другой — люди творческие, не от мира сего, можно сказать, почти полудурки. За ними не уследишь, так они в пылу беседы и самого Сан Саныча на хрен пошлют.

— И, мне кажется, парни, здесь вы уже хватаете через край, путая божий дар с яичницей, — продолжил Сан Саныч. — Порнография, как бы профессионально она не была сработана, остаётся лишь порнографией, и нелепо пытаться превратить её в высокое искусство.

— А что — мы? — ответил Юрка, засовывая в пасть «Панасоника» очередную кассету. Второй рукой он засунул в свою пасть остатки хот-дога. — Это всё он — наш генератор идей! — дожевывая хот-дог, кивнул Юрка на Сталкера.

«Генератор идей» в это время бдил над чифиром, как Царь Кощей над златом. Несмотря на Юркины протесты, он приволок в монтажную плитку и теперь ежедневно готовил на ней своё ядовитое зелье. Длинные всклокоченные волосы, согбенная поза и поднимающийся от кружки пар делали его похожим на средневекового колдуна. Впечатление дополнялось недельной небритостью и полубезумным взглядом, который непосвящённые приняли бы за жар вдохновения. Люди же более искушённые увидели бы в этом взгляде симптомы увлечения всевозможными психотропными препаратами.

— Сан Саныч, ты рассуждаешь, как натуральный ханжа, — грубовато бросил Сталкер. — Что с того, что мы снимаем «порнуху»? Жанр и стиль не значат ровным счётом ничего. В любом жанре можно сделать дерьмо, дешевый кич, а можно — произведение искусства.

Сан Саныч не обиделся.

— Нет, почему же, от ханжества я далёк. Но давайте смотреть на вещи здраво. Вы производите продукт, я его продаю, и вместе мы выполняем соцзаказ, зарабатывая на этом деньги. А предложение должно соответствовать спросу, продукт — потребителю. Потребитель же нашей продукции — закомплексованный подросток, который дрочит по ночам под одеялом. И он с замиранием смотрит, как на экране парень трахает девку, потом, посмотрев, пойдет и подрочит. И, поверь мне, Володя, вся та экзистенция, которую ты наворачиваешь вокруг траха, ему совершенно до фени.

— Ну, давайте тогда уберем навороты, экзистенцию и вообще весь сюжет! Оставим один голый трах, и пускай ваш подросток визжит от восторга! — буркнул Володя-Сталкер, снимая с плитки чифир.

— Уж лучше б мы так и сделали! — не выдержал Юрка. — Твои навороты слишком дорого нам обходятся. И у нас тут не Голливуд. Сначала у тебя по сценарию голая девка гоняет по городу в кабриолете. Ладно, кабриолет мы соорудили из старой «Победы». Весь день я таскал его на буксире — чуть задний мост не угробил. Потом дура Светка едва не разбила мою машину. А когда снимали сцену в лифте, и ты устроил пальбу — хорошо хоть, холостыми! — помнишь, как тогда менты сбежались? Этому придурку, Сан Саныч, рукояткой «Макарова» морду разбили, а он — хоть бы что! Ходил героем, пострадавший за искусство!

Юрка разошелся не на шутку — видать, накипело. Вообще, из всех студийщиков он был единственным, кто мог претендовать на почётное звание сравнительно респектабельного человека, чему способствовало наличие жены Любки, двоих разнополых детей и шестого «жигулёнка». К тому же, из всех них он был самым старшим, за исключением, разве что, Дяди Васи, но Дядя Вася — не в счёт. Юрке недавно стукнуло сорок, за плечами у него остался ВГИК и работа на нормальной, не порнографической киностудии, поэтому эпизоды, подобные вышеописанным, попросту приводили его в шок.

— Но, как ни странно, продаются-то «Секс-террористы», с которыми у тебя связаны столь кошмарные воспоминания, а не тот сплошной трах, что вы состряпали до меня, — с издёвкой проронил Сталкер.

Имелся в виду один из первых фильмов студии, он же — первый, снятый по сценарию Сталкера. Сюжет был до одури прост и сильно попахивал «Прирождёнными убийцами» Оливера Стоуна, потому и рабочее название фильма звучало как «Прирождённые ебливцы». Парень знакомился с девушкой, дальше следовала череда постельных сцен, а когда их застали её родители, любовники родителей застрелили. На всем протяжении фильма парень и девушка продолжали непрерывно заниматься любовью, попутно убивая всех, кто им мешал. Финал же заметно отличался от стоуновского и, определённо, впечатлял. Парень умирал, пораженный пулей полицейского, девушка, оставшись одна, удовлетворяла себя стволом револьвера — по сюжету, боевого, на съемках же пришлось ограничиться газовым, — после чего пускала себе пулю в лоб.

— Я думаю, что вы оба впадаете в крайности, — сказал свое веское слово Сан Саныч. — Конечно, сюжет должен быть, но чрезмерно усложнять его нельзя.

— Сейчас я отвечу, — предупредил Сталкер. — Закончу с чифиром и отвечу. Ибо чифир не терпит суеты.

Он вытащил из кармана упаковку «феназепама» и выдавил на ладонь пять таблеток. Собрался было бросить таблетки в кружку, но передумал и, вместо этого, просто слизнул их с руки. Затем из другого кармана извлёк плоскую бутылочку с дешёвым бренди и щедро разбавил чифир алкоголем.