Жизнь животных. Том 2. Птицы - [28]

Второй род подсемейства – органисты (Euphonia) – небольшие птицы с крупной головой, толстым клювом, короткими крыльями, чрезвычайно малым и узким хвостом; в оперении преобладает синеватый и зеленый цвета сверху, а снизу – желтый. Эти птицы живут уединенно в густых лесах и питаются мелкими ягодами. Голос их чрезвычайно приятный, благозвучный, с настоящими октавными переходами.

Фиолетовый органист (Euphonia violecea) – часто встречается в лесах Бразилии и Гвианы. Относительно их образа жизни сведения натуралистов весьма скудны, несмотря на то, что этих птиц часто содержат в клетках. В общем это миловидные, живые существа, резвящиеся по целым дням на верхушках деревьев. Питаются различными плодами и в громадном количестве уничтожают померанцы и бананы. От прочих тангар органисты отличаются не только своей подвижностью, но и своим превосходным пением, очень приятным для слуха.

Семейство вьюрков (Fringillidae) включает около 600 видов и распространено во всех частях света, кроме Австралии. Характерным признаком их служит конический клюв, с наростом у основания; обе части клюва не одинаковой величины и иногда перекрещиваются. Они населяют пояса всех широт и долгот, берега моря и горные вершины, многолюдные города и бесплодные пустыни.

Все вьюрки принадлежат к самым умным и одаренным птицам. Они бегают очень легко и ловко, хорошо летают и большей частью приятно поют; некоторые из них считаются даже превосходными певцами. Внешние чувства их развиты очень хорошо, а по умственным способностям они мало кому уступают из других воробьиных птиц. Большинство из них живут стаями. Пища состоит из семян самых различных растений, а летом и из насекомых. Гнезда искусно свиты из различных растительных и животных веществ. Яйца кладут три раза в год и поэтому вьюрки размножаются чрезвычайно быстро, пополняя те громадные потери, которые причиняют им различные хищники.

Первое подсемейство вьюрков – настоящие вьюрки (Fringillinae).

Воробьи (Passer) – вьюрки с толстым, коротким туловищем, крепким клювом, довольно сильными ногами и тупыми крыльями.

Из видов этого рода знаком более всех других домашний воробей (P. domesticus). На домашнего воробья Маршаль указывает, как на птицу, «следующую за культурой».

«Он принадлежит к хлебопашеству почти в той же степени, как и хомяк: в Сибири он появился лишь в XVIII столетии, после того, как русские стали в этой стране сеять злаки; в Норвегии он распространился вместе с посевами хлебных растений до 66-го градуса; во многих местах Архангельской губернии он еще не встречается».

«По ту сторону Альп, – говорит Джилливрей, – живет несколько разновидностей домашнего воробья, отличающихся как от первоначального типа, так и между собой; различие это, впрочем, выражается лишь в большей яркости окраски оперения, в немногих маловажных уклонениях в строении тела и в несколько видоизменном образе жизни. Главными разновидностями их являются испанские и итальянские воробьи, распространение которых представляет довольно любопытные данные».

Испанский воробей водится по берегам всего Средиземного моря, кроме Италии. Отсюда следует интересное заключение: хлебные растения, по всей вероятности, происходят из Средней Азии, откуда, может быть, ведет свое начало и первоначальный тип домашнего воробья: хлебопашество, распространяясь вместе с человеком, привлекало за собой и воробьев, которые, попав в новые условия жизни и будучи отрезаны от первоначального типа, преобразовались в «испанских воробьев». Упомянутый выше «итальянский воробей» водится в Италии и Греции.

Характерной чертой воробья является то, что он всюду, где бы ни встречался, живет в самом тесном общении с человеком. Он населяет и шумные, многолюдные города, и уединенные деревни, окруженные хлебными полями. Корабли завозят его на острова, где его прежде и не знали; он остается жить на развалинах разоренных местностей, как живой свидетель счастливого минувшего. Будучи в полном смысле слова оседлой птицей, он почти не улетает за черту того города или за границу тех полей, где он родился; только изредка он предпринимает путешествия для осмотра области, лежащей далее тех местностей, где он живет. Эти птицы в высшей степени общительные и разбиваются на пары только в пору насиживания яиц; даже птенцы, едва вылетевшие из гнезда, тотчас же собираются с другими в стайки. Впоследствии к этим стаям присоединяются и взрослые воробьи и живут одной общей жизнью. Пока есть хлеб или какая-нибудь зелень на полях, стаи ежедневно вылетают в поле искать корма; зимой воробьи устраивают себе настоящие постели – легкие и теплые гнезда, в которых прячутся, чтобы защититься от холода. Некоторые из них для той же цели укрываются в дымовых трубах, не заботясь, по-видимому, о том, что от дыма их оперение покрывается копотью.

Хотя воробей на первый взгляд представляется глуповатым, но в действительности он богато одарен. Будучи очень понятливым, он мало-помалу настолько знакомится с человеком и его образом жизни, что вызывает удивление каждого наблюдательного человека. Везде и при всевозможных условиях он соображается с нравом своего хозяина и в городе держит себя совершенно иначе, нежели в деревне; от его острого взора не скроется ничего, чтобы бы могло быть ему полезным или вредным. Так же как с человеком, он вступает в более или менее тесные отношения и с другими существами: относится доверчиво или недоверчиво к собаке, очень надоедает лошадям, предупреждает себе подобных и других птиц о присутствии кошки, крадет корм у кур, не обращая внимания на их угрожающие движения. Далеко не обладая приятным даром пения, воробей кричит и шумит, как будто бы одарен голосом соловья.