Жизнь замечательных времен, 1970–1974 - [42]

Тем временем весьма драматические события разворачиваются вокруг пенсионера союзного значения Никиты Сергеевича Хрущева. Вот уже год как он надиктовывает на магнитофон свои мемуары, но только теперь КГБ озаботилось этим процессом. И все потому, что Хрущев замахнулся на весьма подробное освещение некоторых «темных» сторон деятельности руководства партии. Если бы мемуарист ограничился всего лишь периодом своего босоногого детства и юности, никакого криминала в этом усмотрено бы не было и его мемуары с большой охотой опубликовало бы любое советское издательство. Ан нет: Хрущев задумал осветить в книге всю жизнь вплоть до скандальной отставки в октябре 64-го. Естественно, появление таких мемуаров кремлевское руководство допустить не могло. Вот почему 25 марта Юрий Андропов специальной запиской под грифом «Совершенно секретно» докладывал в ЦК следующее:

«В последнее время Н. С. Хрущев активизировал работу по подготовке воспоминаний о том периоде жизни, когда он занимал ответственные партийные и государственные посты. В продиктованных воспоминаниях подробно излагаются сведения, составляющие исключительно партийную и государственную тайну по таким определяющим вопросам, как обороноспособность Советского государства, развитие промышленности, сельского хозяйства, экономики в целом, научно-технические достижения, работа органов госбезопасности, внешняя политика, взаимоотношения между КПСС и братскими партиями социалистических и капиталистических стран и другие. Раскрывается практика обсуждения вопросов на закрытых заседаниях Политбюро ЦК КПСС…

При таком положении крайне необходимо принять срочные меры оперативного порядка, которые позволяли бы контролировать работу H. С. Хрущева над воспоминаниями и предупредить вполне вероятную утечку партийных и государственных секретов за границу. В связи с этим полагали бы целесообразным установить оперативный негласный контроль над Н. С. Хрущевым и его сыном Сергеем Хрущевым… Вместе с тем было бы желательно, по нашему мнению, еще раз вызвать Н. С. Хрущева в ЦК КПСС и предупредить об ответственности за разглашение и утечку партийных и государственных секретов и потребовать от него сделать в связи с этим необходимые выводы…»

Эта записка навела большого шороху на членов Политбюро. Требовалось принять срочные меры против «распоясавшегося пенсионера», который вместо поливания цветочков в своем саду на даче пишет крамольные мемуары. Поэтому уже 27 марта на Политбюро было принято решение поручить Ю. Андропову и И. Капитонову лично переговорить с мемуаристом. Однако интрига на этом не закончилась, о чем речь еще будет идти дальше.

Заседание Политбюро «по Хрущеву» состоялось утром, а вечером в этот же день (в 19.00) по первой программе ЦТ началась трансляция хоккейного матча между сборными СССР и Чехословакии. Вот уже три десятилетия игры с участием этих команд считались принципиальными, однако никогда еще накал страстей на них не достигал такой силы, как это происходило последние два года. После того как в августе 68-го советские войска подавили демократическую революцию в Чехословакии, подавляющая часть чехов и словаков стала относиться к любому советскому человеку чуть ли не как к личному врагу. Эта ситуация перенеслась и на спортивные площадки. К примеру, до августовских событий 68-го Личная дружба связывала двух хоккейных вратарей: нашего Виктора Коноваленко и чехословацкого Владимира Дзуриллу. А после ввода советских войск в Прагу Дзурилла стал всячески избегать Коноваленко и однажды на одном из турниров, завидев его в коридоре, бросился бежать в другую сторону.

Что касается чемпионата мира-70, то во время первой игры с нашей сборной, которую чехословацкие хоккеисты проиграли 1:2, в большом ходу были удары исподтишка, словесные оскорбления. Но матч 27 марта стал еще более скандальным. Примерно в середине матча, когда наши уже уверенно вели со счетом 4:0, игрок чехословацкой сборной Вацлав Недомански (в 1967 году, к 50-летию Советской власти, ему присвоили звание заслуженного мастера спорта СССР!) через плечо нашего капитана Вячеслава Старшинова плюнул в лицо Александру Мальцеву. Этот эпизод удалось поймать объективом фотоаппарата одному из шведских корреспондентов, и уже на следующий день этот снимок был вынесен на первую полосу газеты «Экспрессен». Стоит отметить, что вопиющий поступок Недомански так и не позволил чехословакам переломить ход игры, и тот матч завершился для них позорным проигрышем 1:5.

В тот же день, 27 марта, по Москве поползли слухи о письме академика Андрея Сахарова (написал его в соавторстве с физиком Валентином Турчиным) на имя Брежнева, Косыгина и Подгорного с требованиями расширения демократии в Советском Союзе (всего 14 требований). Это письмо Сахаров написал несколько недель назад и хотел, чтобы оно было коллективным. Ему не хотелось, чтобы кто-то заподозрил его в маниакальности (к тому времени он уже написал несколько писем в поддержку тех или иных гонимых властями людей). Копии письма Сахаров отослал своим коллегам по Академии наук. Всего их набралось 13 человек. И, видимо, кто-то из них проговорился. Академиков стали тягать на самый «верх» и изводить вопросами, что да как. В итоге все академики письмо подписывать отказались. Однако каким-то образом оно вскоре стало распространяться по Москве в «самиздате» (в ЦК КПСС письмо поступило еще 19 марта).